бат

Марш вперед, вперед на бой,
Женщины-солдаты!
Звук лихой зовет вас в бой,
Вздрогнут супостаты!
Из песни I-го Петроградского женского батальона.

Временным правительством 19 июня 1917 года был образован первый женский батальон смерти. Подобного женского воинского формирования не знала ни одна армия мира.
Идея создания таких батальонов принадлежит М. Л. Бочкаревой, выступившей в мае 1917 г. с призывом: “Гражданки, все, кому дороги свобода и счастье России, спешите в наши ряды, спешите, пока не поздно остановить разложение дорогой нам Родины. Непосредственным участием в военных действиях, не щадя жизни, мы, гражданки, должны поднять дух армии и просветительно-агитационной работой в ее рядах вызвать разумное понимание долга свободного гражданина перед Родиной!"
М. Бочкарева твердо заявила: «Если я берусь за формирование женского батальона, то буду нести ответственность за каждую женщину в нем. Я введу жесткую дисциплину и не позволю им ни ораторствовать, ни шляться по улицам. Когда мать-Россия гибнет, нет ни времени, ни нужды управлять армией с помощью комитетов. Я хоть и простая русская крестьянка, но знаю, что спасти русскую армию может только дисциплина. В предлагаемом мной батальоне я буду иметь полную единоличную власть и добиваться послушания. В противном случае в создании батальона нет надобности».

2 июня 1917 года на площади у Исаакиевского собора состоялась торжественная церемония вручения новой воинской части знамени с надписью «Первая женская военная команда смерти Марии Бочкаревой».

Знамя женского батальона смерти.

Торжественные проводы на фронт Первого женского батальона. Фото. Москва, Красная площадь. 1917 г.

Отношение к женским батальонам было неоднозначным, зачастую настороженным. Верховный главнокомандующий Алексей Брусилов выразил сомнение, надо ли их вводить в русской армии, заметив, что подобных формирований нет еще нигде в мире. В обращении Московского женского союза говорилось: «Ни один народ в мире не доходил до такого позора, чтобы вместо мужчин-дезертиров шли на фронт слабые женщины. Женская рать будет тою живою водой, которая заставит очнуться русского богатыря».
Женский батальон смерти. Лето 1917

Солдат женского батальона смерти.

Военный совет 29 июня утвердил положение «О формировании воинских частей из женщин-добровольцев». Главной целью считалось оказание патриотического воздействия на солдат-мужчин путем непосредственного участия женщин в боевых действиях. Как писала сама М. Бочкарева, «солдаты в эту великую войну устали и им нужно помочь… нравственно».
Поскольку женщин, желающих поступить на воинскую службу, было достаточно, Главное Управление Генерального Штаба выступило с инициативой разделить всех доброволиц на три категории. В первую должны были войти те, кто непосредственно сражается на фронте; во вторую категорию –– вспомогательные части (связь, охрана железных дорог); и, наконец, в третью – медсестры в госпиталях.

Согласно условиям приема, вступить в женский батальон смерти могла женщина в возрасте от 16 лет (с разрешения родителей) до 40 лет. При этом существовал образовательный ценз. Женщины должны была пройти медкомиссию, которая в первую очередь отсеивала беременных.
Командующий войсками Петроградского военного округа генерал Половцев принимает смотр батальона. Фото. Лето 1917 г.
Генерал Половцев проводит строевой смотр

Генерал Половцев проводит строевой смотр

В женских батальонах была установлена жесткая дисциплина: подъем в пять утра, занятия до десяти вечера и простая солдатская еда. Женщин стригли наголо. Черные погоны с красной полосой и эмблема в виде черепа и двух скрещенных костей символизировали «нежелание жить, если погибнет Россия».
Женские батальоны смерти. Июнь 1917 – ноябрь 1918. В парикмахерской. Стрижка наголо. Фото. Лето 1917 г.

М. Бочкарева запретила в своем батальоне любую партийную пропаганду и организацию каких-либо советов и комитетов. Из-за суровой дисциплины в еще формируемом батальоне произошел раскол: Часть женщин, попавших под влияние большевистской пропаганды, предприняли попытку образовать солдатский комитет и выступили с резкой критикой строгой дисциплины. В батальоне произошел раскол. М. Бочкарева была вызвана поочередно к командующему округом генералу Половцеву и Керенскому. Оба разговора происходили бурно, но Бочкарева стояла на своем: у ней никаких комитетов не будет!
Она переформировала свой батальон. В нем осталось примерно 300 женщин, и он стал 1-м Петроградским ударным батальоном. А из остальных женщин был образован 2-й Московский ударный батальон.
Второму Московскому батальону выпал жребий оказаться в числе последних защитников Временного правительства в дни Октябрьского переворота. Защита Зимнего дворца для женщин закончилась плачевно.
В то время как бочкарёвская команда воевала на фронте, 2-й женский батальон, состоящий из отчисленных «легкомысленных особ», был дислоцирован на станцию Левашово Финляндской железной дороги. За день до октябрьского переворота часть проинспектировал Керенский, который отобрал для охраны Зимнего дворца вторую роту. Остальные возвратились в лагеря, через несколько дней были разоружены красногвардейцами и отправлены по домам.Отобранных для защиты дворца женщин-защитниц накануне боевых действий отвели в домовую церковь Зимнего, со слезами на глазах священник благословил их на подвиги, а вечером сооружение стали обстреливать. Ударниц батальона вывели из дворца и велели идти в атаку. На бедолаг тут же обрушился град пуль, положивший их всех на землю. Атака батальона быстро захлебнулась, женщин окружили, приказали сдать оружие и идти в казармы. По дороге толпа оскорбляла идущих под конвоем воительниц, все требовали их смерти. Впоследствии трупы нескольких десятков сдавшихся защитниц Зимнего дворца находили в петроградских каналах.

Октябрьский переворот 1917 г. Второй женский батальон на Дворцовой площади. Фото 1917 г.

Боевое крещение 1-й батальон принял 9 июля 1917 года. Женщины попали под сильный артиллерийский и пулеметный обстрел. Хотя в донесениях говорилось, что «отряд Бочкаревой вел себя в бою геройски», стало ясно, что эффективной боевой силой женские военные подразделения стать не могут. После боя в строю осталось 200 женщин-солдат. Потери составляли 30 человек убитыми и 70 ранеными. М. Бочкарева была произведена в чин подпоручика, а впоследствии — в поручики.

В строю. Фото. Лето 1917 г.

По всей стране шло формирование женских частей. Официально на октябрь 1917 года числились: 1-й Петроградский женский батальон смерти, 2-й Московский женский батальон смерти, 3-й Кубанский женский ударный батальон. Были организованы и женские команды связи: в Петрограде — 2, в Москве — 2, в Киеве — 5, в Саратове — 2. Стихийное формирование женских отрядов шло в Киеве, Минске, Полтаве, Харькове, Симбирске, Вятке, Смоленске, Иркутске, Баку, Одессе, Мариуполе. В июне был объявлен приказ о формировании первой Морской женской команды. Формирование происходило исключительно на добровольческих началах.
Сбор средств на создание 4-й стрелковой женской бригады связи .

В январе 1918 года женские батальоны формально были распущены, но многие их участницы продолжили службу в частях белогвардейских армий.
Сама Мария Бочкарева приняла активное участие в Белом движении. По поручению генерала Корнилова ездила в США просить помощи для борьбы с большевиками. По возвращении в Россию 10 ноября 1919 года М. Бочкарева встретилась с адмиралом Колчаком. И по его поручению сформировала женский санитарный отряд в 200 человек. В ноябре 1919 после взятия Омска Красной Армией она была арестована и расстреляна.

Мария Бочкарева, Эммелин Панкхёрст и солдаты Женского батальона.

В строю.

В поле.

За обедом.

Стрельба в цепи.

Источники:Воспоминания М.А. Рычковой: www.runivers.ru/doc/d2.php

historydoc.edu.ru/catalog.asp

www.friends-forum.com/forum/showthread.php

feminisnts.wordpress.com/2009/09/07/%D0%BC%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%B1%D0%BE%D1%87%D0%BA%D0%B0%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%B0-%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D1%81%D0%BE%D0%BB%D0%B4%D0%B0%D1%82/

wwi.hut2.ru/troop/russ/russ.htm

historydoc.edu.ru/catalog.asp

gorod.tomsk.ru/index-1233800710.php

sammler.ru/index.php

www.runivers.ru/doc/d2.php

Следующие

О женских батальонах смерти.

“Знаете, двух дочек Столыпина? Они работали в лазарете и убежали на войну, чтобы сражаться в мужской одежде, остриженные наголо…Потребовались недели, но их нашли и привезли обратно домой.”
Из “Русского дневника одного англичанина”

Создание женских батальонов в России не осталось незамеченным в мире, об этом хотели знать читатели журналов и газет, а потому журналисты готовили специальные репортажи, в которых рассказывали о подробностях создания женских батальонов, их целях и задачах. Они брали интервью у командования и у доброволиц, освещали подробности жизни батальона.
Фотографии и репортажи, а затем – выпущенные книги, авторами которых были фотограф Дональд Томпсон, американские журналистки Бесси Битти, Рита Дорр и Луиза Брайант, оставили память о наших бесстрашных соотечественницах.

Дональд Томпсон: Первая группа волонтеров. Бочкарева лежит в середине. В толпе - сержанты, обучавшие новобранцев, и медсестры, изъявившие готовность идти на войну вместе с батальоном

Дональд Томпсон: Офицеры, в основном кавказцы, посещали их довольно часто, пытаясь воодушевить

Дональд Томпсон: Бочкарева с неизвестной, которая воевала на тот момент уже два года. Она предпочла остаться в своем полку. чем перейти к Бочкаревой

Дональд Томпсон: Бочкарева крайняя слева наблюдает борьбу, которую она всегда поощряла

Дональд Томпсон: Кухонная команда

Дональд Томпсон: Девушка с улицы и профессорская дочка

Дональд Томпсон и сестра милосердия, которая была с батальоном на фронте , вынесла с поля боя раненых и привезла их в Петроград

Дональд Томпсон: Вернувшиеся после боя в госпитале. Из 350 -ти 30 были убиты, около 70-ти ранены, многие попали в плен. Получила тяжелое ранение и Скрыдлова

Бесси Битти:

Я слушала истории из уст раненых женщин. Никто из них не мог точно объяснить, что произошло.
“Мы все были в возбуждении”, - сказала одна из них. “Это было странно и возбуждающе, нам некогда было бояться”

“Нет, я не боялась. Никто из нас не боялся. Мы ожидали смерти, поэтому нам нечего было бояться” -сказала Скрыдлова…”Правда, было тяжело. У меня есть кузен, у него русское сердце, но его отец – немецкий подданный. Его призвали в армию, он должен был подчиниться. Когда я видела немцев, я думала о нем. Вдруг мне придется его убить… Да, женщине трудно воевать”
Мария Скрыдлова заработала свой георгиевский крест и вернулась в Петроград, хромая и контуженная.

Она рассказала: “В укрытии были раненые немецкие солдаты. Нам приказали взять их в плен, но они отказались. Тогда нам пришлось бросить в укрытие гранаты, чтобы их уничтожить. Нет, война тяжела для женщины”.

Я спросило про Лину. “Она была одной из тех шести. Которые остались там”, - сказала Мария Скрыдлова
“ У нее было шестнадцать ран, она умерла в госпитале после нескольких часов ужасных страданий."

На табуретке около больничной койки, на которой лежала одна из раненых девушек, лежала немецкая каска. Девушка показала ее с гордостью. “Он немного нагнулся, а я стукнула его по голове прикладом и сняла с него шлем “.
Какое-то мгновение я не могла говорить, затем, ухватившись за соломинку, чтобы спасти мой пошатнувшийся мир, я спросила: “Он, конечно все равно продолжал стрелять ?”.
“Нет, он был ранен.”- ответила она.
У нее были голубые глаза, мягкие голубые глаза …ей был двадцать пять, она была деревенской портнихой, прежде чем стала солдатом.

Бесси Битти:

Многие возразят, русские женщины другие…но это - неправда. Я разговаривала с ними, спала , играла , танцевала, плакала с ними. Они такие же женщины, такие же люди, как все. Возможно, они более меланхоличны, но по своим возможностям они такие же, как и другие женщины…

В начале осени 1917-го в России было около пяти тысяч женщин-воинов. По всей стране, в Москве, Киеве . Одессе они учились заряжать, целиться и стрелять в цель.

Дональд Томпсон: 94-летний крестьянин, который привел дочерей, потому что у него не было сыновей

Дональд Томпсон: Три крестьянские девушки, которых привел старый крестьянин-отец

Дональд Томпсон: Они не ждали обмундирования и вооружения и маршировали в том, что у них было

Дональд Томпсон: Как только получили винтовки, началась учеба, что было не очень просто, учитывая женский страх перед выстрелами

Дональд Томпсон: Через месяц после тренировок это уже хорошо обученные молодые солдаты

Продолжение здесь

О женских батальонах 1917

Из “Русского дневника одного англичанина”

Рита Дорр:

“Я знаю женщин-воинов очень хорошо. Я знаю, что они составляют три подразделения – одно в Москве и два – в Петрограде.

С одним из этих подразделений я подобралась настолько близко к фронту, насколько мне было позволено.

Я ехала с ними на поезде от Петрограда... я шла с ними пешком до боевых позиций…я жила с ними девять дней в казармах...
Я делила с Бочкаревой суп и кашу, пила горячий чай из ее запасной металлической кружки, я спала рядом с ее койкой.
Я провожала ее и ее батальон на линию огня, а после боя..
Я сидела у больничных коек и слушали их рассказы о сражении.

Бесси Битти:

С бело-золотым знаменем шла Орлова, большая и сильная, с высоко поднятой головой, глубокими, серьезными голубыми глазами, устремленными вперед, для которых многочисленные приветствия на улицах не имели никакого значения.

Глаза Орловой были сосредоточены на смерти. Она хотела умереть за святую Русь.
Это была ее мечта.

Три недели спустя она пошла с этим знаменем в бой и была сражена первым же снарядом.

Дональд Томпсон: Первая группа волонтеров. Бочкарева лежит в середине. В толпе - сержанты, обучавшие новобранцев, и медсестры, изъявившие готовность идти на войну вместе с батальоном

Дональд Томпсон: Офицеры, в основном кавказцы, посещали их довольно часто, пытаясь воодушевить

Дональд Томпсон: Бочкарева с неизвестной, которая воевала на тот момент уже два года. Она предпочла остаться в своем полку. чем перейти к БочкаревойБесси Битти:

Мы завтракали, сидя на краю койки, отрезая куски черного хл:) и запивая их чаем из жестяных кружек
Бочкарева сидела рядом со мной, она ела сардины из банки и вытирала свои жирные пальцы о гимнастерку. Орлова проводила большую часть своего времени за стиркой гимнастерок в бесплодных попытках содержать командира в чистоте.
…
Многие пошли в батальон потому что они искренне верили, в то, что под угрозой честь и само существование России, и что ее спасение – в огромном человеческом самопожертвовании.
Некоторые, как и сама Бочкарева из сибирской деревни, однажды пришли к решению, что это лучше, чем безотрадная и тяжелая жизнь, которой они жили.

Личные страдания привели некоторых из них на передовую.
Одна из таких девушек ,японка, которую я спросила о том, что привело ее в батальон, трагически сказала: “Причин так много, что я, пожалуй, не буду о них говорить.”

Дональд Томпсон: Бочкарева крайняя слева наблюдает борьбу, которую она всегда поощряла

Рита Дорр:

…там были шесть сестер милосердия, которые пришли умирать за свою несчастную страну. Там была женщина-врач, которая до этого работала в больнице. Там были женщины-служащие, фабричные девчонки, служанки, крестьянки. Десять женщин сражались в мужских подразделениях.
У каждой была своя история. Я услышала не все из них, но я выслушала многие, каждая – история страданий, утрат или стыда за несчастную участь России.

Одна из девушек девятнадцати лет, казачка, хорошенькая, с темными глазами, оказалась совершенно брошенной на произвол судьбы после того, как у нее погибли в бою отец и двое братьев, а мать погибла во время обстрела госпиталя , в котором она работала. Батальон Бочкаревой казался ей безопасным местом, а винтовка - лучшим способом защиты.

Дональд Томпсон: Кухонная команда

Бесси Битти:

Две сестры милосердия, уже награжденные четыре или пять раз, сказали, что видели так много страдающих и умирающих за родину смелых людей, чтобы отдать ее на алтарь.
Там была одинокая маленькая девушка Лина, ее большие карие глаза, широко раскрытые и удивленные, я буду вспоминать о них каждый раз, говоря о женщинах и войне . Она была полькой, покинувшей Варшаву перед наступлением немцев. Ей было шестнадцать, она гораздо больше хотела любить, чем убивать.

Все они шли на войну по разным причинам, однако, все они готовы были принять смерть с мрачной убежденностью, что она караулит их в темном лесу, в нескольких милях от них.

На шее каждой из них висела коллекция святых образков и маленький мешочек, о содержании которого я долго размышляла.
"Что ты будешь делать, если тебя возьмут в плен?", - спросила я однажды Скрыдлову.
“Никто из нас никогда живым не сдастся”, - сказала она и вытащила маленький мешочек.
“Здесь очень сильное и надежное средство”.

Орлова редко говорила. С утра до вечера она ходила по баракам, что-то для кого-то делая…Она следила, чтобы мы всегда получали солдатский паек – два с половиной фунта хл:) ежедневно, больше того, что мы могли съесть, и, в тот момент, когда я уже цепенела от холода, она несла горячий чай. В полдень и вечером, когда из ближайшей деревни приходили двое детей в лохмотьях, чтобы попросить у нас еды, ей всегда удавалось сберечь для них по куску сахара.
Она была рождена для службы, для заботы, для действия. Но ее торжественное лицо, почти грозное из-за грубой силы, оставалось сосредоточенным на видении Смерти, а все ее мысли были со святой Русью.

Нина была комедийным персонажем в батальоне. Она могла бы быть бесценным открытием для кино.
Она была так велика, что ей приходилось делать вставки в гимнастерку, чтобы та смогла охватить ее бедра. У нее был большой рот, вздернутый нос и голубые глаза, попеременно полные слез или смеха. Она смешила батальон все время, кроме тех моментов, когда батальону приходилось утешать ее саму, обнимая и вытирая слезы. Нина была узлом странных несоответствий, абсолютно непонятных американцу.

Как только началась война, она тут же стала рисковать своей головой. Австрийская тюрьма содержала ее под контролем шесть месяцев, она считалась такой важной добычей, что за ее выдачу в обмен просили персону не ниже знаменитого австрийского генерала. Она немного говорила по-английски, хорошо – по-французски, и обнаруживала знание еще десятка языков.

Однажды я увидела ее целующей в экстазе свою винтовку. Поймав замешательство в моих глазах, она, защищаясь, сказала: ”Я люблю свою винтовку”…”Я люблю ее потому, что она несет смерть. Еще я люблю штык. Я люблю оружие, люблю все, что несет смерть врагам моей страны."

Бесси Битти:

“Ты любишь короткие волосы?” - спросила я
“Для женщины – нет, для солдата – да”, - прозвучал ответ.

Это был ключевой момент. Нина ответила за весь батальон.

Для них женщина и солдат были совершенно разными понятиями.

Когда они отрезали свои длинные косы и вьющиеся локоны и принесли клятву , обещая сражаться и умереть за родину, они отставили внешнюю женственность. Пудра и косметика остались дома. Только однажды я видела очень маленькое зеркальце, вынутое из рюкзака, для того, чтобы его владелица смогла рассмотреть красное пятнышко на кончике своего носа.
Однако присущая им женственность выходила наружу в тысяче мелочей.

Дональд Томпсон: Девушка с улицы и профессорская дочка
Рита Дорр:

Это был хороший пруд, чистый , холодный, обрамленный закрывающим его ивняком. Женщины, как мальчишки, сбросили с себя одежду и нырнули.

Когда мы после этого одевались, я взглянула на них: головы обриты, уродливая одежда, грубые башмаки, никакой косметики или другой помощи красоте. Но, несмотря на это каждая из них была привлекательна. Некоторые, конечно, были слишком по-домашнему примитивны, им не могло бы помочь ни цвет, ни красивая ткань. Но те, кто был не особенно красив по девичьи, были почти красивыми мальчишками.
А несколько девушек, несмотря ни на что, были просто поразительно красивы.

Дональд Томпсон и сестра милосердия, которая была с батальоном на фронте , вынесла с поля боя раненых и привезла их в Петроград
Бесси Битти:

Все время чего-то не хватало. Сначала – ботинок…. когда появились ботинки, не стало медикаментов.
Когда приехала большая кухня на колесах, не было лошадей, которые должны были ее везти.
Прошла неделя, прежде чем было собрано все, что нужно было для лагеря.

Весь мир знает, как они пошли в бой, бросив вызов дезертирующим русским войскам.
Весь мир знает, что шестеро из них остались за лесом, их могилы отмечены деревянными крестами.
Десять из них награждены за храбрость в бою георгиевскими крестами, двадцать получили медали.
Двадцать одна была серьезно ранена, еще больше получили контузию.
Только пятьдесят смогли остаться в строю с мужчинами после боя.

Бой длился два дня, они сражались в мрачном лесу...
Вместе с сорока верными мужчинами они оказались отрезанными от основных сил, взяв четыре линии обороны противника, они были вынуждены отступить за неимением подкрепления.

Дональд Томпсон: Вернувшиеся после боя в госпитале. Из 350 -ти 30 были убиты, около 70-ти ранены, многие попали в плен. Получила тяжелое ранение и Скрыдлова

Бесси Битти:

Я слушала истории из уст раненых женщин. Никто из них не мог точно объяснить, что произошло.
“Мы все были в возбуждении”, - сказала одна из них. “Это было странно и возбуждающе, нам некогда было бояться”

“Нет, я не боялась. Никто из нас не боялся. Мы ожидали смерти, поэтому нам нечего было бояться” -сказала Скрыдлова…”Правда, было тяжело. У меня есть кузен, у него русское сердце, но его отец – немецкий подданный. Его призвали в армию, он должен был подчиниться. Когда я видела немцев, я думала о нем. Вдруг мне придется его убить… Да, женщине трудно воевать”
Мария Скрыдлова заработала свой георгиевский крест и вернулась в Петроград, хромая и контуженная.

Она рассказала: “В укрытии были раненые немецкие солдаты. Нам приказали взять их в плен, но они отказались. Тогда нам пришлось бросить в укрытие гранаты, чтобы их уничтожить. Нет, война тяжела для женщины”.

Я спросило про Лину. “Она была одной из тех шести. Которые остались там”, - сказала Мария Скрыдлова
“ У нее было шестнадцать ран, она умерла в госпитале после нескольких часов ужасных страданий."

На табуретке около больничной койки, на которой лежала одна из раненых девушек, лежала немецкая каска. Девушка показала ее с гордостью. “Он немного нагнулся, а я стукнула его по голове прикладом и сняла с него шлем “.
Какое-то мгновение я не могла говорить, затем, ухватившись за соломинку, чтобы спасти мой пошатнувшийся мир, я спросила: “Он, конечно все равно продолжал стрелять ?”.
“Нет, он был ранен.”- ответила она.
У нее были голубые глаза, мягкие голубые глаза …ей был двадцать пять, она была деревенской портнихой, прежде чем стала солдатом.

Бесси Битти:

Многие возразят, русские женщины другие…но это - неправда. Я разговаривала с ними, спала , играла , танцевала, плакала с ними. Они такие же женщины, такие же люди, как все. Возможно, они более меланхоличны, но по своим возможностям они такие же, как и другие женщины…

В начале осени 1917-го в России было около пяти тысяч женщин-воинов. По всей стране, в Москве, Киеве . Одессе они учились заряжать, целиться и стрелять в цель.

Дональд Томпсон- жене ( Суббота, 5 августа, 1917)

Инженерный замок в Петрограде теперь стал большой казармой для добровольцев женских батальонов.…
Эти женщины сразу же после формирования батальона получают обмундирование и к ним прикрепляются инструкторы, они тренируются по 10 часов в сутки. Около 40 процентов из них – крестьянки.
Сегодня я был у них и сделал серию фотографий.

Дональд Томпсон: 94-летний крестьянин, который привел дочерей, потому что у него не было сыновей

Дональд Томпсон: Три крестьянские девушки, которых привел старый крестьянин-отец

Дональд Томпсон: Они не ждали обмундирования и вооружения и маршировали в том, что у них было

Дональд Томпсон: Как только получили винтовки, началась уч:), что было не очень просто, учитывая женский страх перед выстрелами

Дональд Томпсон: Через месяц после тренировок это уже хорошо обученные молодые солдаты

“Я знаю, что женщина как воин ничего ценного не может дать Родине.
Мы — женщины только должны показать пример солдатам-дезертирам, как нужно спасать Россию.
Пусть мы все погибнем — лишь бы они поняли свой долг перед Родиной!
Дайте нам больше триумфа, проводите нас с музыкой.
Вот все, что нам нужно — привлечь внимание!”
( Слова М.Бочкаревой из воспоминаний М. А. Рычковой. “Женское движение 1917-го года”)

Не правда ли, сегодня такие слова воспринимаются несколько иначе, нежели в 1917-м?
Готовность командира послать своих необстрелянных солдат на верную гибель ради “обращения внимания” рождают в памяти старые споры о шапкозакидательстве и о том, что “цена жизни человека ничего не стоит в России…”

Но тогда именно это вызывало восторг и благоговение…правда, не у всех.
Солдаты умирать решительно не собирались, и воевать - тоже.
Желание неопытных девиц умереть в бою воспринималось, как глупость, а попытки доброволиц не допустить перемирия и упорное желание увлечь за собой на смерть, вызывало уже малоконтролируемую ярость.
Вместо заслуженной славы впереди этих женщин ждало разочарование.

Рита Дорр:

Каждая из этих раненых девушек-солдат хотела вернуться на фронт. Если сражение было ценой свободы России, они готовы были сражаться и сражаться. Если они могли поднять мужчин в бой, они не хотели больше ничего другого, только иметь еще шансы сделать это снова. Раны – ничто, смерть – ничто, по сравнению с честью и бесчестьем.

…Они говорили, что сражение – не самая неприятная работа, которую когда-либо им приходилось делать. Они говорили, что это не столько тяжело, разве что - более опасно, чем работать на фабрике или в поле.

Это мнение я слышала от русских женщин, которые сражались в батальоне. Таких женщин было много, я разговаривала с некоторыми из них.

Одна из девушек, которых я видела в госпитале, была ранена, ее сломанная рука была в гипсе, она заверила меня, что сражение – самая приятная работа, которой она когда-либо занималась.

Эта девушка приехала в Петроград из Риги, но по каким-то причинам ее не приняли в батальон к Бочкаревой. Она встретила молодого моряка, который рассказал ей о новом батальоне смерти, который формировался из остатков старых подразделений и некоторых моряков.

Дональд Томпсон: Матрос из Кронштадта и его жена, записавшаяся в добровольцы

Офицеры не возражали против присутствия женщин, но предпочитали их игнорировать.Мужчины, в свою очередь, предполагали, что женщины не смогут перенести настоящие тяжести войны.

Первое, что им предстояло, когда они прибыли в лагерь, это совершить марш-бросок на 12 верст. Мужчины , предполагая, что женщины не выдержат переход, предложили им поехать на подводах с кухней. Однако женщины сказали, что они не намерены быть наблюдателями того, что делают мужчины, что они пришли потому, что хотят быть солдатами.

Тогда мужчины сказали:”Хорошо. Если вам хочется, идите”. И они пошли. И когда они вернулись в лагерь, было "смешно смотреть на матросов, которые не привыкли так много ходить, они выбились из сил. Они лежали на койках, стонали и показывали свои стертые ноги, а женщины ничуть не устали. Каждая из них привыкла работать еще более тяжело в поле и на фабрике. Женщины рассмеялись и сказали:”Вы похожи на старух. Посмотрите на нас, мы можем пройти этот путь еще раз, и не будем жаловаться”. После этого случая мужчины уже не смотрели на них снисходительно.”

Когда они очутились на передовой, командир распорядился женщинам надеть форму сестер милосердия и не пускать их на передовую. Однако, девушка воспротивилась и в конце концов командир сдался.
Она рассказала о своем первом и последнем бое, когда она вместе с остальными преодолела несколько линий обороны противника, в этом бою из тысячи солдат осталось только 37 . Ее раны были легкими, но у нее было сильное кровотечение, в этот момент она и увидела тяжелораненого командира. Она вынесла его с поля боя, а потом и сама потеряла сознание. В госпитале она опять встретилась с командиром, который, еще не зная, что это она вынесла его с поля боя, повторял: “Не пускайте эту девушку обратно на фронт, она для этого слишком молода”.

Бойцы у палатки с чаем Петроград 1917. Булла
Рита Дорр:

Огромное количество женщин, которые несли службу в мужских подразделениях, покидали их, чтобы присоединиться к одному или другому женскому соединению, которые формировались по всей России. Самый большой батальон формировался в Москве. Там было около двух тысяч женщин, которые обучались и тренировались под руководством женского комитета.

Среди женщин была мадам Морозова, она была известной личностью, но после начала войны она полностью посвятила себя благотворительной работе. Она была очень веселой и смешливой женщиной, при этом она кормила, и одевала, и всячески помогала тысячам беженцев. Она организовала в своем доме женский госпиталь и жертвовала большие деньги в помощь женщинам и детям.

В конце концов, женщины-солдаты обратились к ней за помощью, и вся ее энергия переключилась на женский батальон.

Княжна Кропоткина, сестра знаменитого Петра Кропоткина, была еще одним членом комитета. Она организовывала работу госпиталя Красного креста до тех пор, пока не начались массовые дезертирства. Тогда она закрыла госпиталь и занялась формированием женских батальонов.

Рита Дорр:

В Петрограде соединение из полутора тысяч женщин было почти готово к отправке в окопы, когда я видела их в последний раз, в августе…20-го августа я увидела этих женщин, выходящих из своих казарм, размещенных в Инженерном замке, следующих в тренировочный лагерь перед тем, как они были должны направиться на фронт…

Мне сказали, что они не намереваются создавать множество женских соединений. Предполагалось создать и обучить около 10-20 тысяч женщин и распределить женские соединения по всему фронту, для того, чтобы вдохновить и подстегнуть дезорганизованную армию.
Они должны были при необходимости повести мужчин в бой, как это сделал батальон Бочкаревой. Они должны были показать, что женщины страны не хотят, чтобы революция, за которую погибали и страдали в Сибири поколения мужчин и женщи, закончилась хаосом и распадом.

Рита Дорр:

Я хочу сказать, что страна, которая может производить на свет таких женщин, не может быть разрушена навсегда. Возможно, потребуется время, чтобы ей восстановиться от анархии, но она обязательно восстановится.

Луиза Брайант:

Я столько слышала о них в Америке, что знакомство с ними - было первое, что я сделала, когда приехала в Россию.

Я наблюдала за ними на протяжении шести месяцев, пока они довольно любопытно развивались и, наконец, превратились в два враждующих лагеря.

Их лидер , Бочкарева, была серьезно избита и ее вынуждены были увезти в госпиталь.
Обиженная и непонимающая она воскликнула: “Я не хочу иметь ничего общего с женщинами, я им не доверяю!”.

Если бы она могла мыслить также хорошо, как воевать, она бы знала, что пол тут ни при чем. Классовая борьба возникала повсюду и она уносила женские батальоны вместе со всеми в нарастающий водоворот.

Боец Петроградского добровольческого батальона смерти на посту Петроград, 1917. Я.В.ШтейнбергЛуиза Брайант:

У Смольного института был призывной пункт. Именно там я познакомилась с первыми девушками-солдатами.

Внутри было пять девушек, они сидели в коридоре на скамейках в странном одеянии. На одной были танцевальные туфли и легкомысленная блузка, у другой –французские туфли на высоком каблуке, еще одна надела ботинки с коричневыми пуговицами и зеленые чулки – одинаковыми были лишь короткая стрижка и мужские брюки .

Интеллигентная и хорошенькая девушка по имени Вера, бывшая на дежурстве в тот день, пригласила меня в кабинет.

Вера объяснила причину такого разнообразия обуви. Она сказала, что они заказали ботинки, но не получили никакого ответа. Этому я позднее нашла объяснение - в стране был дефицит кожи.

Единственное соединение, которое получило всю экипировку, был первый набранный батальон. Все остальные были “ в ожидании”, как , впрочем и все в России.

Лагерь в Левашово
Бесси Битти:

Недалеко от Петрограда по Финляндской дороге одиннадцать сотен девушек после усиленных тренировок в казармах были направлены в лагеря для подготовки к военным условиям.
Этим девушкам довелось участвовать лишь в защите Зимнего дворца во время большевистской революции. Ни одна из них не была убита.

Бесси Битти:

Я не видела женщин. Они были в другом крыле дворца.

На следующее утро весь город только и говорил о том, как расправились с женским батальоном, однако, расследование, проведенное госпожой Тырковой, одной из думских лидеров, чьи убеждения являются определенно антибольшевистскими, доказало ложность существовавших легенд.

Некоторых женщин доставили в расположение Павловского полка, они содержались там до тех пор, пока родственники не смогли принести им женскую одежду. Некоторым, кому негде было взять эту женскую одежду, было разрешено уйти в солдатской одежде.

От нескольких девушек я услышала истории той ночи.
Похоже, что классовое чувство на некоторое время притупило все инстинкты.
Когда их уводили в темноте. Некоторые мужчины в возбуждении хватали их за руки и кричали: ”Почему вы сражаетесь? Почему вы идете против своего класса? Вы же рабочие женщины? Почему вы сражаетесь вместе с буржуями и контрреволюционерами?”

Такая пропаганда была настолько эффективна, что впервые в рядах женщин появилась трещина, некоторые из них перешли к радикалам.

Луиза Брайант:

После долгих поисков я нашла пострадавшую девушку, которая , действительна попала в госпиталь. Другая жертва революции покончила с собой, потому что она ”разочаровалась в идеалах”.

Эта девушка жила с подружкой в одном из неиспользуемых, похожих на амбар зданий, что было общепринято в Петрограде. Ее звали Кира Волокетнова. Она была портнихой и всегда была бедной...

Я долго стучала с парадного хода, но никто не открывал, тогда я нашла открытый черный ход и зашла. ..

В маленькой комнатке я нашла Киру и ее подругу Анну Шуб.
Анне было семнадцать, она приехала из Могилева. Я попросила Киру рассказать, каким образом она пострадала.

"В ту ночь, когда большевики взяли Зимний дворец и сказали нам расходиться по домам, некоторые из нас разозлились и стали спорить”, - рассказывала она.
“Мы заспорили с солдатами Павловского полка. Очень большой солдат и я подрались. Мы кричали друг на друга, наконец, он разозлился и сильно толкнул меня, я вылетела через окно. После этого он побежал вниз, и все остальные тоже побежали…Этот большой солдат плакал, как ребенок из за того, что я пострадала по его вине, он нес меня всю дорогу до госпиталя, а потом навещал меня там каждый день”

“А как ты живешь сейчас?”, спросила я ее. “Как тебе удается добыть себе пропитание?”
“Ну, красногвардейцы…”, сказала она, немного покраснев, “они делились своим хлебом, а вчера они принесли шесть поленьев, и у нас сегодня тепло.”

“Ты простила большевиков за то, что они вас разоружили?”- спросила я Киру.
Анна перебила Киру: “Почему мы должны их прощать? Это они должны нас простить. Мы- рабочие девушки, а нас предатели хотели уговорить воевать с нашим собственным народом. Мы были одурачены и почти уже начали воевать”

Анна Шуб
Луиза Брайант:

За несколько дней до того, как я покинула Петроград, я побывала в одном большом военном госпитале, где работали женщины-солдаты. Большевики обеспечили их рабочими местами для того, чтобы они могли заработать себе на пропитание….

В тот самый день я видела двух девушек, попрошайничающих на вокзале…Дождавшись, когда они пойдут домой, (Луиза последовала за ними, чтобы получить возможность побеседовать с ними.)

В этот раз это была большая комната, где было десять девушек и десять кроватей, длинная скамья и русская печь. Девушки были рады гостье издалека. Мы сидели на скамейке и разговаривали большую часть ночи. Их истории были такими же, как и история Анны Шуб.

“Мы- девушки из маленьких городов. Некоторые пришли с благословением родителей, но большая часть – с их проклятием. Мы все были готовы умереть за революцию. Но мы были очень несчастны. Нас везде не понимали. Мы ожидали, что нас будут чествовать, как героев, а нас засыпали солеными шутками. Нас оскорбляли на улицах. Ночью мужчины стучались в наши бараки и выкрикивали непристойности. Большая часть из нас так и не добралась до фронта. Солдаты считали нас воинственными врагами революции, наконец, они нас разоружили и распустили."

Другая девушка сказала:
“В ту ночь мы хотели покончить с собой, потому что нам ничего другого не оставалось. У нас не было одежды и нам некуда было идти, жизнь была невыносима. Некоторые из нас предлагали обратиться к большевикам, созвать конференцию и объясниться.
Мы хотели сказать им, что мы готовы пойти на фронт, чтобы драться их стороне, или на другой. Нашей целью было спасение России.
Но когда мы это предложили, то некоторые стали возражать и пытались заставить нас уйти к казакам. Мы были в ужасе и тогда мы поняли, как нас обманули. Конечно, мы бы не пошли”…

”Тринадцать пошли”,- крикнула одна из девушек. “Но они были аристократками”, - сказала первая девушка с презрением.

Они резко осудили Бочкареву: “Она назвала нас трусами, но это она сбежала, она отвергла свою родину, она не верит ни в русских женщин, ни в мужчин….”

Одна из них немного проводила меня в темноте. Было очень холодно.
“Обязательно приходите еще”, сказала она ласково, когда мы пожимали друг другу руки. “Даю честное слово”,- сказала я, чувствуя себя очень торжественно.
Тут я посмотрела вниз и вдруг обнаружила, что она стоит босиком.

Бесси Битти:

Вот такой была женщина-воин, которую Судьба создала и привнесла в этот испуганный мир.

Ошибка заключалась не в том, что эти женщины делали что-то неправильно, а в том, что неверным было само предположение.

Оно заключалось в том, что русский солдат покинул окопы потому, что он испугался.
Русский солдат не был трусом, он просто утратил веру, он потерял всех своих богов и не нашел новых, достойных того, чтобы в них поверить

Бесси Битти:

Женщины могут воевать. У женщин есть отвага и выносливость, и даже сила для драки.
Они это продемонстрировали. При необходимости все женщины в мире могут это делать.

Вопрос уже давно не в том, может ли женщина воевать, а в том, должна ли женщина воевать.

Она будет воевать тогда и там, где она сочтет это необходимым.

Женщина - потенциальный солдат, она будет им до тех пор, пока этот хаотичный старый мир не будет переделан на принципах человеческой свободы и безопасности.

Источники:
Воспоминания М. А. Рычковой. “Женское движение 1917-го года”
From Tsar to Kaiser. The Betrayal of Russia by Captain Donald C.Tompson NY.1918
Inside the Russian Revolution by Rheta Childe Dorr 1917 Red Heart of Russia by Bessie Beatty, NY 1918
Six Red Months in Russia: An Observers Account of Russia Before and During the Proletarian Dictatorship by Louise Bryant

Посмотреть полностью:http://www.spletnik.ru/blogs/govoryat_chto/78308_o-zhenskikh-batalonakh-1917

Читать по этой же теме в журнале:
Мужская жизнь Марии Бочкаревой
Мария Скрыдлова

Источники:
From Tsar to Kaiser. The Betrayal of Russia by Captain Donald C.Tompson NY.1918
Inside the Russian Revolution by Rheta Childe Dorr 1917
Red Heart of Russia by Bessie Beatty, NY 1918
Russian Diary of an Englishman

http://white-idea.livejournal.com/12527.html