Федор Тютчев написал стихотворение «Умом Россию не понять…»

Ф. Тютчев, "Умом Россию не понять"
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать—
В Россию можно только верить.

8 ноября 1866

Збигнев Бжезинский о будущем России...Голый зад и ёж.

Речь Збигнева Бжезинского, произнесенная 14 октября 2011 в Нормандии во время получения премии Алексиса Токвиля, заслуживает внимания[1]. Премию вручал бывший Президент Франции Валери Жискар д’Эстеном, возглавляющий жюри премии.

1. Краткое содержание выступления

В начале выступления Бжезинский отдает дань памяти Алексису Токвилю, французскому историку, социологу и политическому деятелю, пребывание которого в США в 1831-32гг. вылилось в написание ставшего классическим труда «О демократии в Америке». Чтобы понять Америку необходимо знать Токвиля, который еще 175 лет назад предвидел потенциальные угрозы для американского общества, утверждает Бжезинский. По мнению Джозефа Стиглица (Joseph Stiglitz), нобелевского лауреата по экономике, Токвилю удалось понять главный источник своеобразной гениальности американского общества, названную им «правильно понятым эгоизмом» (self-interest properly understood). Ранняя Америка и американцы учитывали и принимали во внимание эгоизм других, понимая, что уважение к общему благу является предусловием личного благополучия каждого.

Современная Америка изменилась и превратились в страну разительных социальных контрастов. Несмотря на демократию американское общество состоит из супербогатого меньшинства, частью которого являются высшие государственные деятели и политики, и все увеличивающегося большинства неимущих. «Сегодня в Америке верхний 1% богатейших фамилий владеет около 35% всего национального богатства, в то время как нижние 90% — около 25%».

Кроме того, США, оставаясь сверхдержавой, с трудом справляются с выходящих из под контроля глобальными изменениями, происходящими как на социально- экономической, так и геополитической аренах. «Социально и экономически мир превратился в одно игровое поле, на котором все более превалируют три динамические реальности: глобализация, «интернетизация» и дерегуляция». Финансовая сфера, став преимущественно спекулятивной по характеру и не связанной с технологическими инновациями или новыми формами работы, получила возможность мгновенно создавать богатства беспрецедентного масштаба. Инвестиции, перемещение рабочей силы на международной арене диктуются в большинстве своем меркантильным эгоизмом, а не национальными интересами.

На политической арене концентрация глобальной силы в руках нескольких государств, обладающих огромными экономическими и военными возможностями, сопровождается рассеиванием политической мощи. Запад находится в упадке, благодаря отсутствию воли к единению, мощь Востока растет, на фоне угрозы эгоистичного соперничества и потенциальных конфликтов между основными государствами. «Ни существующие национальные правительства, ни региональное урегулирование не в состоянии обеспечить эффективную дисциплину, не говоря об обеспечении контроля над автономной финансово-экономической вселенной, формируемой глобализацией, «интернетизацией» и дерегуляцией». Налицо разрывы между политической и социально-экономической сферами на глобальном уровне.

Кризис глобальной мощи осложняется феноменом массового политического пробуждения, которому Бжезинский придает особое значение[3]. Коммуникационные возможности, взаимосвязанность и взаимозависимость глобального мира, накладываясь на молодое и зачастую безработное население неразвитых стран, легко мобилизирующееся и политически беспокойное студенчество развитых, создает предпосылки для протестов против богатой части человечества и привилегированной коррупции правительств. «Возмущение властью и привилегиями развязывает популистские страсти, взрывной потенциал которых чреват международными беспорядками большого масштаба».

Способность Америки ответить на вызовы изменчивого мира затрудняется социально-политической особенностью американского общества, о которой пророчески предупреждал Токвиль. Речь об общественной невежественности, следствием которой, в частности, становится уменьшение качества политического руководства. «Я не знаю другой страны, в которой была бы меньшая независимость мышления и реальная свобода дебатов, чем в Америке», – пишет Токвиль. И еще. «Некоторые неприятные эффекты в американском национальном характере очевидны. Я думаю, что присутствие небольшого числа выдающихся личностей на политической сцене является результатом всевозрастающего деспотизма американского большинства». Сегодня «деспотизм» и «невежественность» американского общества приводят к тому, что оно не желает идти по пути краткосрочных и справедливо распределенных социальных жертв, в обмен на долгосрочное восстановление (реставрацию) благосостояния и национального богатства страны.

Получение и применение политического лекарства, необходимого Америке, затрудняется узостью и эгоизмом партий, явление, которое Токвиль в 1835 назвал «малыми партиями». Он писал: «их характер пропитан эгоизмом, который очевидным образом окрашивает каждое действие ... их язык резок, а прогресс робок и сверхосторожен. Средства, которые они используют вызывает презрение и жалость...» Чтобы преодолеть политически патовую ситуацию, необходима широта взгляда и восстановление национального доверия. Это, в свою очередь, «требует широкого стратегического видения и ощущения исторических целей, что может быть достигнуто, в конечном счете, через получение принципом «правильно понятого эгоизма» глобального признания» — говорит Бжезинский.

Обуздание финансовых спекуляций, которые имеют как экономические, так и социальные последствия, требует немедленной организации широкого и жесткого политического надзора – национального и международного. «Эффективная глобальная политическая кооперация может стать результатом широкого консенсуса, стимулируемого как на региональном так и, в конечном счете, глобальном базисах. Для США, убежден Бжезинский, это означает амбициозную попытку освежить, придать новое значение понятию «атлантическое сообщество», которое в краткосрочной перспективе должно включить США и ЕС, а в долгосрочной — Россию и Турцию. То, что Америка и Европа нуждаются друг в друге, разделяют одни и те же политические ценности, очевидно. Однако амбициозное, честолюбивое стратегическое видение не должно ограничиваться только ими. В скоро выходящей книге Бжезинский аргументирует, что в долгосрочной перспективе – на протяжении следующих 2-3 десятилетий — в проект «атлантическое сообщество» может быть включена и Россия.

Завершая первую часть «Демократии в Америке» Токвиль пишет. «Сегодня две великие нации земли могут продвигаться вперед к одной и той же судьбе, предначертанию, из различных стартовых точек: русские и англо-американцы ...». При этом он указывает на драматический контраст, существующий между ними. Американцы, опираясь на «свободу, как главный способ действия» (freedom as their main mode of action), принцип эгоизма и здравый смысл, завоевывают и цивилизуют свой огромный континент, преодолевая естественные преграды в построении сильной американской демократии. Русские с «рабской покорностью» (slavish obedience), как главным способом действия, могут использовать «меч воина» под командованием «одного человека» для покорения цивилизации. И далее он предупреждает, что хотя «точки старта и пути различаются, но каждый из них ведом некоторым тайным провиденциальным замыслом — взять когда-то в будущем в свои руки судьбы половины мира».

Сегодня уже ясно, говорит Бжезинский, что судьба России ныне заключается не в том, чтобы контролировать «половину мира». Россия сегодня решает задачу выживания в условиях внутренней стагнации и депопуляции на фоне растущего Востока и пусть сбитого с толку, но богатого Запада. И именно поэтому западная политика подбадривания Украины к тесным связям с ЕС является критически важной предтечей стимулирования России к как можно более близкому вовлечению в Запад. «Это не может случиться при президенте Путине, но внутренние предпосылки для демократической эволюции в России растут и, с моей точки зрения, в конечном счете перевесят. Русские сегодня так открыты миру, как никогда ранее».

Оживление и расширение атлантического сообщества связано и с Турцией, говорит Бжезинский и приводит три ключевые причины, почему она должна видеть свое будущее в составе Запада. Во-первых, внутренняя демократизация и расширяющаяся модернизация сделали очевидным, что данные процессы совместимы с Исламом. Во-вторых, приверженность мирной кооперации с ближневосточными соседями согласуется с интересами безопасности Запада в этом регионе. В-третьих, Турция, будучи все более западной, секулярной и все же исламистской страной, может расшатать позиции исламистского экстремизма и повысить региональную стабильность в Центральной Азии, преследуя при этом не только свои интересы, но и помогая Европе и России.

Опосредственно важной для Европы может быть и долгосрочная роль Америки в становлении нового Востока, который должен быть выстроен как на привлечении Китая и Японии к более активным глобальным ролям, так и обхождении конфликта между ними. Политика США на новом Востоке не должна быть ориентирована исключительно на Китай и особые партнерские отношения с Пекином. Ее целью должна стать восстановление дружественных отношений между Японией, — демократией и основным партнером и союзником Америки на Тихом Океане, — и Китаем, а также смягчение возрастающего соперничества между Китаем и Индией. Только через сбалансированный подход и избегание материковых азиатских конфликтов США сможет обеспечить длительную стабильность в регионе.

В конечном счете, завершает свою речь Бжезинский, глобальная роль Америки в 21 веке зависит от способности американского общества оправдать ожидания Токвиля. «Как и он, я верю в мощный искупляющий потенциал американской демократии и, особенно, универсальную релевантность политически пробуждающемуся миру революционной концепции «правильно понятого эгоизма ранней Америки».

2. Краткий анализ

Анализ идей и подходов, высказываемых Бжезинским, требует понимания того, что он принадлежит к тем личностям и кругам, которые не просто формулируют и озвучивают геополитические и геостратегические тренды, но формируют их. Бжезинский не только и не столько информируют мировую общественность о происходящих изменениях на геополитической арене, сколько участвует в формировании данной арены. Научная, политическая, информационная и прочая активность Бжезинского этот тот самый случай, когда проведение границы между словом и делом, информационным событием и реальностью, которую оно призвано отобразить, становится более чем затруднительным. В такой ситуации рассуждения о реализуемости предлагаемого видения мира становятся некорректным, так как идеи, высказываемые Бжезинским, могут инициировать процессы и активность, которая, в конечном счете, приведет к претворению данных идей в жизнь.

Такая оценка требует ответственного отношения к высказываемым идеям, вне зависимости от того, насколько они выглядят реализуемыми сегодня, сейчас. Грань между невозможным и невероятным в такого рода текстах становится нечеткой и трудно различаемой. Сказанное тем более справедливо, если принять во внимание турбулентный характер современной эпохи и исторический опыт последних десятилетий, когда становились политической реальностью сценарии, которые ранее оценивались как невозможные. В таких условиях апеллировать необходимо не к опыту и знаниям эксперта и экспертного сообщества, опираясь на который выстраиваются краткосрочные перспективы, но стратегической интуиции и долгосрочным трендам.

Бжезинский говорит о добавлении к двум основным явлениям текущей эпохи глобализации и Сети (интернетизации) еще одного – дерегуляции. Запад и ранее признавал, что процессы глобализации приобрели внутреннюю логику и стремятся вырваться из-под контроля, когда говорить о существовании политической силы, осуществляющей контроль над ними, не приходится. Сегодня налицо также дерегуляция, то есть частичная потеря контроля над социально-экономической и финансовой сферами со стороны западной политической элиты, когда нужны сознательные усилия, чтобы не потерять уже и политический контроль над процессами. Дополнительную остроту создает высокая политическая активность и динамизм международной среды — «глобальное политическое пробуждение».

Бжезинский признает, что образовались резкие социально-экономические контрасты и разрывы в западном обществе и в мире в целом. Концентрация социально-экономической и финансовой мощи в глобальном масштабе происходит на фоне ослабления традиционных политических рычагов регулирования общественными процессами. Выражаясь языком марксисткой политэкономии, которая становится все более и более популярной среди исследователей, пытающихся найти язык и методологию для описания разворачивающегося мирового кризиса, – налицо явное несоответствие между политической надстройкой и социально-экономическим базисом западного и глобального обществ. И вполне в духе марксистского анализа корни нынешнего несоответствия базиса и надстройки Бжезинский видит, в том числе, в жадности и эгоизме политического класса и сверхконцентрации национального богатства в руках более чем ограниченного круга акторов. Выражаясь языком теории сложных адаптивных систем Запад и мировая политическая система достаточно близко подошли к кромке хаоса и состоянию кризисной неустойчивости, когда небольшие и непреднамеренные воздействия и флуктуации могут привести к непредсказуемым результатам и сваливанию системы в состояние хаоса, в котором говорить об управлении и контроле в традиционном смысле говорить не приходится.

Понимая серьезность вызова Бжезинский предлагает ряд мер, призванных отвести мировую политическую систему от кромки и апеллирующих к «разуму и воле» политической элиты Запада. Однако предлагаемые меры и «лекарство» столь радикальны, что необходимо говорить не просто о трансформации, но создании новой — уже глобальной политической надстройки. Фактически, Бжезинский предлагает правящему классу сверхбогатых согласиться с необходимостью проведения «революции сверху», результатом которой должно стать формирование новой политической элиты. Именно она должна сформировать отклик на глобальные вызовы, через разворачивание новых структур и механизмом контроля и управления, вероятно, в рамках мондиалистких проектов, достаточно хорошо освещенных в соответствующей литературе. Выстраивание новой надстройки предлагается осуществить на основе «консенсуса» национальных элит и региональных центров силы. Причем Бжезинский не уточняет методы достижения такого консенсуса, которые не обязательно должны быть добровольными или мирными. Но только таким образом можно обуздать глобальные по размаху, масштабу и глубине процессы, протекающие в социально-экономическом базисе мирового общества и избежать революционной смены элит.

Понимание серьезности вызова, перед которым стоит актуальная политическая элита Запада не означает, что она окажется в состоянии добровольно отказаться от привычного видения мира. Однако оформление вызова в терминах жизни и смерти в состоянии, по мнению Бжезинского, встряхнуть западную элиту, а формирование отклика приведет к ее оживлению. Постановка личности, класса, элиты на грань между жизнью и смертью довольно действенный и хорошо апробированный способ. «Когда человек знает, что будет повешен ... он замечательно концентрирует свой разум», сказал Сэмюел Джонсон (Samuel Johnson), поэт, эссеист, литературный критик и редактор 18 века, внесший большой вклад в английскую литературу[4]. Смертельная угроза должна оживить Запад, позволить его элите объединиться при безусловном доминировании США. Чтобы выжить и остаться доминирующей в глобальном мире, политическая элита Запада также должна стать глобальной и единой. Такое объединение возможно через придание принципу «правильно понятого эгоизма» глобального измерения, предполагающего способность новой политической элиты ограничивать узкий, корыстный эгоизм общественными интересами и общим благом. Вопрос, что должно быть отнесено к узкому и корыстному эгоизму остается открытым. Например, будет ли признан узким «национальный эгоизм», когда национальным элитам будет предложено отказаться от части своего суверенитета во имя глобальных интересов и ценностей.

Для Евразии и постсоветского пространства интерес представляют геополитические аспекты предлагаемого видения будущего. Превращение атлантического сообщества в глобальную силу потребует включения в себя и неизбежное геополитическое «переформатирование» России и Турции. Бжезинский предлагает России стать частью нового атлантического сообщества, ценой окончательного отказа от самостоятельной геополитической роли, амбиций и судьбы, формировавших российскую государственность и русский народ на протяжении последних веков. Турция, став частью Запад, получает возможность расширить сферу своего влияния на весь Большой Ближний Восток и Центральную Азию, то есть в том числе и за счет сжимания сферы влияния России. Таким образом, налицо попытка повторить уже на глобальном уровне старую игру, которую Европа ведет по отношению к России и Турции на протяжении последних веков, когда через вовлечение двух неевропейских держав в европейскую политику поддерживается баланс и равновесие в Европе. В 21 веке роль Западной Европы берет на себя атлантическое сообщество, возглавляемое США, а баланса, традиционно, обеспечивается за счет России и Турции, а также, возможно, Китаю и Индии.

Даже поверхностный взгляд на политическое поле России говорит о присутствии на нем политиков и политических сил, для которых такое видение будущего России является приемлемым. Приглашение г-на Бжезинского в 2011 году на «Мировой Политический Форум» в Ярославле и его речь на нем могут служить свидетельством справедливости такого вывода. Проекта «Евразийский союз», озвученный Путиным, показывает, что в России присутствует и другое видение России и Евразии в целом. Судя по всплеску работ в западной прессе, «Евразийский проект» застал Запад врасплох. Однако после первых, крайне отрицательных суждений и выводов западная элита в настоящее время формирует адекватный отклик на данную инициативу. Согласно Бжезинского критически важными звеньями выживания России как геополитического центра силы является Украина, а также наличие российского лидера, «одного человека», который будет в состоянии возглавить и направить процесс восстановления российской геополитической мощи. В качестве такового опасение Запада на сегодняшний день вызывает Путин, присутствие которого, по мнению Бжезинского, делает невозможным реализацию первого сценария будущего России.

Вопрос о том возможен ли третий сценарий, в рамках которого Россия и Турция формируют союз требует вдумчивого анализа. Во всяком случае союз большевистской России и кемалистской Турции в начале 20 века был достигнут за счет активов Российской Империи и сужения сферы российских интересов на южном направлении. В состоянии ли Россия 21 века вновь пойти на «маневрирование» уже активами СССР и дальнейшего сжимание сферы своих интересов, — вопросы, требующие спокойного и взвешенного анализа, в том числе и со стороны армянского экспертного сообщества.

Г-н Бжезинский не затрагивает и не обсуждает роль Ирана, Саудовской Аравии, Израиля в новой картине мира, что также требует оценки и интерпретации. Возможно данные центры силы не вписываются в проект и, следовательно, должны будут отказаться от своих амбиций в 21 веке. Последние события на дуге нестабильности и в частности Арабская весна, показывают, что у Запада имеются возможности достаточно сил и возможностей для убеждения стран и народов в необходимости отказаться от тех или иных амбиций.

Что не вызывает сомнений во всех сценариях такого рода так это взаимосвязанность и взаимозависимость России и Запада. Оба геополитических центра переживают кризис и должны трансформироваться, тем самым вновь определяя и формируя мировую историю. Однако если ранее это было геополитическое противоборства, в котором исключалась окончательная победа, то в данном случае 21 веке речь идет о «последней схватке», — «жизни» или «смерти» и «конце истории» для одного из центров — Запада или России. Такой взгляд и такая интерпретация, согласно Бжезинского, должно облегчить мобилизацию западных элит, и позволит достигнуть консенсуса, так как новые вызовы облекаются в старые и традиционные формы смертельного противостояния цивилизованного Запада и варварской России. Новое рождение Запада должно происходить через Россию и за счет России. Какой может быть отклик России на столь недвусмысленный духовный, интеллектуальный и политический вызов – покажет ближайшее время.

---------------------------------------------------------------------------
А вот анализ её больным на всю голову сообществом ЖЖ. Обращают на себя внимание две вещи:
1. Полный перепев "анализа" примерно 15-ю источниками, так что авторства не установишь и теперь в духе ЖЖ начнётся склока за право "первой ночи", а статья будет благополучно забыта;
2. Какой-то дурак вывел статью на фултонскую колею, а все дружно согласились отбитым мозгом, хотя сравнивать Черчилля и Бжезинского, всё равно, что сравнивать Сталина с Путиным.
Почему я так категоричен? Фултонская речь была произнесена, когда по прихоти Сталина Европа могла вся стать советской, комунистической, народной - какой угодно: только капиталу бы там бы места не нашлось. Именно это имел в виду Великий Черчиль, обращаясь к Великому Сталину, сколь бы агрессивный характер не носила его речь. Он предлагал мир, а не ещё одно взаимное уничтожение.
Речь карлика Бжезинского к карлику Путину ( к кому бы он не изображал своё обращение) - это беседа двух политических трупиков в тех же условиях могучей России и убогих Европы и США, но с маленькой поправкой. Он даже не предлагает мира: это бессмыслено - свои же в дурку посадят. Он пугает, от страха и безысходности: крыса Бжезинский хорошо разбирается в РЕАЛЬНОЙ политике.
Россия сейчас при нормальном народовластии способна проглотить не только убогую Европу, но и США - вот главная реалия, так возбудившая "лакея челночной дипломатии". Но ни самому оратору, ни Путину, к которому он наподобие Ванды обращается, места в этом мире не приготовлено. И напоминают наши карлики пикейных жилетов Ильфа и Петрова. Они уже в прошлом, хоть Путин попытается взбрыкнуть. Ему не даст "Мировое правительство", которое тоже в прошлом. Отныне миром будут владеть и править те, кто владеет хлебом и всеми ресурсами: сырьевыми, интеллектуальными, трудовыми, демографическими и территориальными. Так уже было в глубокой древности. Я заю, как это будет сейчас, но не знаю пока - в какой форме: мне просто не интересно. А пока представляю вам могучую "аналитическую мастурбацию" коллективного ЖЖ. Обратите внимание, что между сказанным Бжезинским и их убожеством общего не больше, чем между простым "да" и клятвой.

file39780293_7e71fbc1 (205x130, 8Kb)

Две недели назад Збигнев Бжезинский в Нормандии выступил с речью, значение которой вполне возможно, может стать наряду с речью Черчилля в Фултоне. Пока такие аналогии проводить рано, требуется время, чтобы понять, являются ли новые идеи Бжезинского чем-то более значимым, чем простое теоретизирование. Тем не менее, предпосылки для такой аналогии есть.
Однако я бы хотел отметить ряд моментов, которые уже сейчас начинают проявляться - буквально через считанные дни после произнесения этой речи.

Во-первых, очевидно, что Бжезинский резко и решительно отходит от прежней установки - дезинтеграция России по примеру СССР более не является для него насущной необходимостью, более того - это становится опасностью, которую необходимо предотвращать.

Во-вторых. Россия по мнению Бжезинского - если взглянуть на суть высказываемых идей - должна быль ликвидирована полностью как цивилизация, оставаясь единым целым в географическом смысле. Однако такая ликвидация должна пройти не по пути демонтажа - именно на этом пути её неизбежно ожидает распад. Она должна быть включена в атлантическую цивилизацию целиком, освобожденная от малейших признаков самостоятельности и идентификации.

Логика постулатов Бжезинского очевидна - Атлантическая цивилизация всегда на протяжении всей своей истории развивалась в первую очередь за счет грабежа и захвата - но это свойство присуще всем на том или ином этапе развития. Однако с момента возникновения протестантской религии грабеж и паразитизм из этапа развития превратился в парадигму существования. Атлантическая цивилизация последовательно уничтожила либо поставила на грань уничтожения цивилизации Мезоамерики, Азии, Африки, Китая. Политика колониализма стала для евро-атлантической цивилизации тем допингом, который позволил ей усилиться по сравнению со всеми остальными и навязать всему остальному миру свои правила и своё мировоззрение.

Однако Атлантическая цивилизация приобрела в ходе своего развития системный и непреодолимый порок - она развратилась. Она перестала быть единой, она раздираема внутренними противоречиями, главное из которых - сильнейшее социальное неравенство, деградация управления и проседание общего интеллектуального уровня. На фоне резкого подъема Востока и неуправляемости процессами этого подъёма перед Атлантической цивилизацией впрямую встаёт вопрос выживания.

И вот здесь Бжезинский делает парадоксальный вывод - Запад нуждается в цивилизации, которая встанет на пути рождающейся мощи Востока и защитит Атлантическую цивилизацию. Таковой он видит именно Россию - однако не всё так просто. Россия всегда находилась на цивилизационном перекрестке и сумела стать транслятором смыслов - переводчиком с одного цивилизационного языка на другой. Ей присущи терпимость, пластичность и умение находить общий язык со всеми. Именно это и является целью Бжезинского - он видит в уничтожении цивилизационной идентичности России залог того, что она будет включена в состав Атлантической цивилизации на правах Дикой дивизии, огнем и мечом защищающей ценности Запада. А вот для этого и требуется сохранить Россию в целости, переформатировав её цивилизационную сущность.

Собственно, на этом теоретическая часть закончена. Наступает пора практических решений. И главное решение - ликвидация сколь-либо национально ориентированного руководства России. Говоря иначе - в ближайшем будущем в России должна пройти не просто цветная революция, которая приведет к власти прозападное правительство - эта цветная революция должна быть с приставкой супер-. Мега-. Она должна стать квинтэссенцией всех проведённых ранее цветных революций на постсоветском пространстве и пространстве Восточной Европы. Российская элита должна быть зачищена до состояния полной неспособности даже формулировать интересы собственно России и должна быть интегрирована в атлантическую элиту.

Говоря иначе - на первом этапе нас ожидает не война и военное поражение, а череда суперпредательств, целью которых станет ликвидация любых атрибутов самостоятельности - от собственной армии и военной инфраструктуры до захвата всей значимой собственности и отраслей экономики. Это возможно - путем прихода к власти прозападных лидеров и заключением договоров, по которым Россия будет включена в НАТО и её армия перейдет под полное управление натовских генералов, под маркой включения России в ВТО и иные международные институты будет проведен захват собственности и промышленности. Телевидение и интернет станут полем, на котором будет уничтожаться даже воспоминание об иной культуре и ных ценностях, кроме "общечеловеческих".

Однако. В том случае, если сценарий цветной мегареволюции будет сорван - немедленно возникает план "Б", по которому приход к власти прозападных политиков будет осуществляться не путем цветной революции, а в результате военной капитуляции - и в том случае, если цветная революция не пройдет, Россия немедленно должна будет столкнуться с внешней военной угрозой (которая будет именно угрозой, а не войной - война в такой стратегии категорически нежелательна), развязыванием локальной гражданской войны, массовыми выступлениями и так далее, в ходе чего руководство страны будет сметено, а на его место придёт какой-нибудь ПНС русского разлива.

Что характерно - буквально на днях Гарри Каспаров озвучил план "Б" в Вашингтоне на конференции "Риски "перезагрузки". "Никогда не бойтесь противостоять диктаторам, потому что они понимают только язык силы", - обратился Каспаров к собравшимся, напомнив "успешный" опыт опыт установления демократии при помощи военного вмешательства в странах Ближнего Востока и Африки. Исходя из этого опыта, наиболее эффектно установление демократических процедур происходит посредством "гуманитарных" бомбардировок.

Еще раз повторюсь - пока нет смысла оценивать речь Бжезинского слишком глобально - две недели - слишком небольшой срок, чтобы понять, насколько она программна, а насколько - "пристрелочна". Тем не менее, её значение выходит за рамки обычного выступления, а названные в ней сроки - 10-20 лет - слишком малы, чтобы не опасаться последствий высказанных в ней идей фактически в ближайшие месяцы. 6-летний срок президенства и выборы президента буквально через полгода дают основание предположить, что реализация положений этой речи может начаться уже сейчас. И выступление Каспарова - только начало подготовки к ним.

РОССИЮ ХОТЯТ УНИЧТОЖИТЬ: КОМУ МЕШАЕТ ЕВРАЗИЙСКИЙ ПРОЕКТ ПУТИНА

Евразийский проект российского премьера Владимира Путина, похоже, застал Запад врасплох. Об этом свидетельствует поток выступлений по этой теме в западной прессе. После первых эмоциональных негативных высказываний западных политиков и политологов, элита пытается сформировать адекватный отклик на данную инициативу. Одним из таких откликов можно считать речь Збигнева Бжезинского во время получения премии Алексиса Токвиля. По мнению идеолога развала СССР, критически важными звеньями выживания России как геополитического центра силы является Украина, а также наличие российского лидера, «одного человека», который будет в состоянии возглавить и направить процесс восстановления российской геополитической мощи. Его опасение на сегодняшний день вызывает Путин, присутствие которого, по мнению Бжезинского, делает невозможным реализацию западного сценария будущего России. Можно ли соглашаться с западным сценарием будущего России в версии Збигнева Бжезинского? На этот вопрос ответили эксперты ИА REX.

Политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития Григорий Трофимчук:
Збигнев Бжезинский специализируется на экспертном направлении, которое в России абсолютно не развито: вызывающее стратегическое проектирование, нацеленное на практическое воплощение. В режиме «сказано — сделано». Чем «нелепее», «смешнее», как кому-то кажется в Москве, поднятые глобальные проблемы и предлагаемые по ним решения, тем, как ни странно, они реальнее, так как самое невероятное в политической практике всегда оказывается самым надёжным.

Бжезинский фактически сказал тысячелетней России (а уже не Кремлю), что её миссия в истории закончена. Теперь — или она полностью ложится под Запад, что гарантирует ей элементарное выживание, или уходит в прошлое. Сама Россия может ответить на этот серьёзный вызов только аналогичными шагами — глобальным конструированием ближайшего будущего.

К примеру, Бжезинский уже много лет обеспокоен украинским фактором, который никак не удаётся оторвать от Москвы. Что должна на этом фоне делать Москва? Приближать Украину любыми средствами, поить её нефтью с рук, давать дышать газом, учить бесплатно украинских студентов в лучших российских вузах. Москва делает прямо противоположные шаги: пытается по максимуму поднять для Украины тарифы, ожидая ответной любви. Рыночные отношения с Украиной приведут к тому, что вековая мечта Бжезинского (которому действительно почти сто лет) исполнится уже при его жизни.

Понимая, как и Бжезинский, значение Турции в современном раскладе, Москва должна поговорить с Анкарой впервые не о сырье, на котором мысль всегда засыхает. Москва должна дать Анкаре понять, что Запад только временно гладит её по голове и даёт с руки сахар, что сильная Турция на Кавказе Западу не нужна, что на место Турции готовят более покладистую Грузию и т.п. Однако российско-турецкий всплеск 2008 года, к сожалению, не закончился ничем. И так по всему спектру глобальной проблематики, на котором давно и прочно топчется Бжезинский и другие не менее креативные, и поэтому крайне опасные, специалисты.

Евразийский союз вряд ли способен застать врасплох Запад, так как тот ориентируется только на дела. Это как по размещению «Искандеров» в Калининграде: надо было сначала разместить, а потом заявлять, что они уже там. Тем более, что Назарбаев заявил о ЕС-2 ещё в далёком 1994 году, и, видимо, такими как Бжезинский уже тогда были просчитаны все варианты ответов. Чтобы Евразийский союз воспринимали всерьёз, надо идти по нестандартному пути. К примеру: если предложил президент Казахстана сделать столицей союза Астану — значит, надо незамедлительно сделать. Все ожидают имперских издержек от Москвы, но вот неожиданность — Астана. И так далее.

То же самое касается другого главного вопроса для Бжезинского — фактора Путина. Путин уже сейчас тайно, в режиме полной секретности должен подготовить такого преемника, о котором и близко никто не догадывается — не чиновника, не юриста, а «артиста из народа». Только в этом случае может быть реализован опасный, для Бжезинского, сценарий. Такой человек без всяких затрат сделает для России то, чего не смогут сделать деньги, вырученные даже за всё, до капли проданное сырьё. Тем самым Путин обезопасит не только Россию, но и себя, так как вопрос о физическом выживании Путина, после последних показательных порок в мире, теперь также придётся иметь в виду.

Поэтому со сценарием Бжезинского придётся согласиться. По крайней мере, до тех пор, пока Россия не предложила ничего лучшего.

Член президентского совета национального союза архитекторов Украины Виктор Глеба:
Сценарий для России пишут давно. Украина, как всегда, в центре геополитических разборок Запада и Востока. Сейчас не 18-й век и у нас нет Ф. Прокоповича из Киево-Могилянской академии, чтобы помочь мозгами восточным соседям. Не вызывает сомнения необходимость дружить всем славянским народам, но то, как себя ведёт Россия по отношению к Украине, не даёт возможность полного «политэкономического» объединения стран.

Силовые сценарии в Африке, падение производств и разрушение финансовых пирамид глобальной экономики (другие факторы развития) неотвратимо приведут к войне цивилизаций. С одной стороны будет воевать протестанско-масонский мир рыночного КАПИТАЛА, а с другой стороны в окопах будет восточноевропейская (русская) Православная цивилизация. Слово «русский», в отличие от «российский», имеет ключевое значение в территориальном, культурологическом, ценностном (традиции) отношении.

В странах «ЕВРАЗИЙСКОГО» содружества нет рыночных экономик, там олигархические природные монополии объединены с ресурсно-производственными олигополиями на основе традиций (а не законов) и в этих странах принципиально не может быть «демоса» как основы политической и экономической власти.

По сути, это будет война мировоззрений и традиций.
Бжезинский (а с ним Кравчук и Ющенко) давно разрушает традиционные взаимосвязи религиозного, ценностного, культурного мира. Противопоставление (альтернатива) «русскому миру» на Украине носит не националистический, а глобализировано-мировоззренческий характер. «Мы идём в Европу» — этот лозунг никого не удивляет. Мы уходим из Украины? Этот вопрос никто не поднимает!

Украинцы строят европейское государство, но не украинское государство. Это напоминает поездку в Европу поездом, не останавливаясь на замену колёс. У них там в Европе не только колея, но и мышление — узкое, материалистичное, одним словом — западное.
Монголо-конфуцианская система власти с византийским типом административно-территориального устройства не позволит без разрушений базовой платформы, преодолеть Украине кордоны ЕС.

Россия, пытаясь привлечь к себе, ставит украинским политикам условия, от которых невозможно отказаться. Но на Украине власть, стремящаяся в Европу, не хочет оторваться от народа (не так как это было в царской России начала ХХ века — когда прозападная верхушка и восточный народ не смогли жить дружно).

Толкание Украины в Европу, а не естественное применение европейских ценностей, правил, традиций, уклада жизни, отношения к труду, капиталу, стране приведёт к разрыву системы «советско-православного» мировоззрения украино-российской дружбы, при котором двуглавый орёл на пилотке и торговый центр под золотыми куполами не кажутся странными. Именно этого добиваются Бжезинские.

Политконструктор Юрий Юрьев:
С таким сценарием согласиться не только возможно, но и необходимо. Вспомним события век назад. Как Парвус сначала «из ниоткуда» извлёк ресурсы для «реформирования» Турции, и возникло правительство младотурков. А затем Парвус и компания засветились в финансировании Ленина. И если Турцию удалось держать под контролем, за исключением её союза с рейхом, (впрочем, и сионисты в Израиле убивали англичан не хуже вермахта на фронте), то Россия — взлетела так, что первой вышла в Космос, обрушила расовые теории и сопутствующий им колониализм.

Похожие события были и недавно. Вовлекавшие Россию в преступное «разгосударствление» иной рукой исламизировали Турцию, превращая её из светской страны в поставщика и транзитёра боевиков на Кавказ. Так что Бжезинский, по сути, пишет явку с повинной. И на прошлый век, и на нынешний.

У Бжезинского и прочих нынешних Киссинджеров на словах одна проблема — Путин. Ещё такая проблема у потомственных лордов Англии, банкирских домов Европы и США, и прочих иельско-гарвардских элит. Под словом Путин — они имеют в виду русских Бжезинских, которые с появлением Путина на рубеже тысячелетий — не уехали на заработки к англосаксам, а выжили, выстояли, преуспевают и будут себя защищать. Из русских не удалось селекционировать ни рабов, ни индейцев. Русские — это такая же ветвь северных народов, как и европейские народы, и которые Джек Лондон называл «неукротимыми». Как янки когда-то сделали «tea party» , вырвавшись из власти монархий, так это сделали и русские. И русские это сделали не для того, чтобы подчиняться янки. Либо янки будут договариваться с русскими, по ходу отводя войска от России, либо рискуют остаться на окраинном континенте, когда Россия, Европа, Китай и Индия образуют союз не в интересах США. А уже скоро это предстоит, с приходом к власти во Франции и Германии проевропейских до пророссийскости политических сил.

Председатель волгоградского регионального отделения партии «Правое дело» Андрей Куприков:
Бжезинский — кто угодно, только не дурак, автор известной доктрины и записной ненавистник всего российского, вместе с тем, остаётся одним их лучших аналитиков Запада. Провалившаяся в силу субъективных и объективных причин концепция гегемонии США, вынуждает искать варианты. Укрепление Китая, его растущее влияние на Россию, центростремительные процессы азиатских республик к новому центру влияния Россия-Китай, заставляет властные круги супердержавы предлагать заманчивые, по её мнению, предложения. Проблема только в том, что предложения эти запоздалые и очень сомнительные в силу явного ослабления позиций и неоднократного несоблюдения правил самими предлагающими.

Примеры ушедших в небытие арабских лидеров тоже доверию не способствуют. Путин сделал очень грамотный шаг, заставив внешнего врага обозначиться. Теперь он с чистой совестью может консолидировать вокруг себя общество под лозунгом защиты отечества и национальных интересов, Украина, Казахстан и Белоруссия будут на его стороне, так как их режимы тоже чувствуют себя неуверенно, а Путин — это гарантия сохранения положения вещей.

Журналист и переводчик (Израиль) Даниэль Штайсслингер:
Трудно сказать, где здесь у Бжезинского фантазии, а где реальное понимание ситуации. Если включать Россию в атлантическую систему, то надо делиться: давать доступ к ресурсам российским компаниям. В отличие от XIX века, она уже капиталистическая страна, да и высшие чиновники имеют материальные интересы, на одной «славе» не прокатиться. Впрочем, если эти ресурсы отжимать с участием России у Третьего мира, то проблемы не возникнет. В дураках при таком раскладе останутся китайцы.

Напомним, что 14 октября 2011 в Нормандии во время получения премии Алексиса Токвиля, Збигнев Бжезинский произнес программную речь, которая вызвала много откликов в СМИ и блогосфере. Для постсоветского пространства интерес представляют геополитические аспекты предлагаемого видения будущего одним из самых яростных идейных врагов СССР и России. По мнению американского стратега, превращение атлантического сообщества в глобальную силу потребует включения в себя и неизбежное геополитическое «переформатирование» России и Турции. Бжезинский снисходительно «доверяет» России роль периферии нового атлантического сообщества, при условии окончательного отказа от любых геополитических амбиций. При этом многовековой геополитический соперник России Турция, став частью Запада, должна расширить сферу своего влияния на весь Большой Ближний Восток и Центральную Азию, в том числе и за счёт сжимания сферы влияния России. Таким образом, видна попытка повторить уже на глобальном уровне старую игру, которую Европа ведёт по отношению к России и Турции на протяжении последних веков, когда через вовлечение двух неевропейских держав в европейскую политику поддерживается баланс и равновесие в Европе. В 21 веке роль Западной Европы берет на себя атлантическое сообщество, возглавляемое США, а баланс, традиционно, обеспечивается за счёт России и Турции, а также, возможно, Китая и Индии.