История российского интернета ~ Все и ничего

«Гласнет» и «Релком» «В дни путча интернет работал бесперебойно»

1990 год. Первые сети появились еще в Советском Союзе — одновременно как разработки местных НИИ и как гуманитарный проект американцев, а впервые обратили на себя внимание во время августовского путча 1991 года, когда остались почти единственными независимыми источниками, распространявшими информацию на весь мир.

Александр Зайцев в 1991-м — технический директор «Гласнета», сейчас — менеджер по развитию центров обработки данных Hewlett-Packard

«В конце 80-х в Москве образовалось сразу несколько эпицентров, где так или иначе люди готовились к выходу в интернет. Один из них в Курчатнике (Курчатовский институт. — Прим. ред.), в Троицком филиале которого я работал. Директор Курчатника Велихов стал сопредседателем организации под названием International Foundation for the Survival and Development of Humanity — и этот самый фонд начал проект «Гласнет», от слов «гласность» и «сеть». Безусловно, американцы были очарованы тем, что происходило в СССР. Помню объявление на стене в институте: «Кто хочет участвовать в новом проекте, приглашаются на работу». Там было буквально три строки — и телефон. А потом все полетело буквально — 19 января 91-го я уволился из Курчатника, а через два дня уже оказался в Америке с дипломатическим паспортом в кармане. И прямиком в Силиконовую долину. С собой нам дали пять тысяч долларов и двадцать пять тысяч рублей. Доллары мы очень удачно потратили на два авиабилета первого класса Нью-Йорк — Сан-Франциско, а рубли — на покупку двух компьютеров, с которыми и вернулись в Москву в марте. Мы сняли помещение в гостинице «Ярославская» и там обосновались. Очень хорошо помню 19 августа: жуткая погода, дождь, холод. У нас в офисе огромный телевизор, привезенный с Аляски. Мы его включаем — и вуаля! — у нас переворот. В голове у всех стучала одна мысль: только бы не обратно в совок! Мы включаем компьютеры, подключаемся к сети и начинаем писать.

«В голове у всех одно: только бы не обратно в совок!»

Важный момент: у «Гласнета» была технология, отличная от технологий, которые использовали «Релком» и «Демос». Мы изначально ориентировались на онлайн. То есть кроме почты у нас была услуга конференций, прообраз всех современных социальных сетей и чатов. И это было очень круто. Плюс наш директор, Анатолий Воронов, был журналистом «Московских новостей». И он начал писать. Ну а что тогда можно было написать? «Take over!» — и что мы, блин, но пасаран. А в конференции нашей были Канада, Америка, Бразилия, почти вся Европа, Австралия. Короче, весь мир, кроме Африки и Ближнего и Дальнего Востока. Так что через несколько дней мы уже были известными по всему миру, а Воронин писал статьи то ли в The Washington Post, то ли в The New York Times про то, какой «Гласнет» герой».

Андрей Себрант сотрудник «Гласнета» с 1993 по 1999 год, в настоящее время — директор по маркетингу сервисов «Яндекса»

«Главная особенность «Гласнета» была в том, что во главе стоял не технарь, а журналист — Анатолий Воронов. И если «Демос» и «Релком» рассматривали интернет как средство связи компьютерщиков и ученых, то Толя уже тогда воспринимал его как способ для коммуникации гуманитариев, которые с компьютером, как известно, не особо дружат. Подтверждением нашей позиции служило руководство пользователей. Огромной толщины мануал с картиночками, который выдавался каждому новому пользователю. Мы изначально себя позиционировали как провайдера для человека, который компьютер немного боится.
К 1991 году в Москве сетью пользовались несколько сотен людей, и среди них, конечно, были озабоченные политикой товарищи. И, разумеется, в дни путча они использовали канал для передачи своих сообщений. Интернет работал бесперебойно, в отличие от всей прочей связи, с которой как раз какие-то проблемы были. Но приятнее всего было понимать, что люди из Первого отдела КГБ не могли нас прослушивать. Мы ржали, когда представляли, что бы они подумали, если бы вдруг решили прослушать нашу телефонную линию? Что бы они решили, услышав все эти звуки и скрежет?»

«Гласнет» был своего рода гуманитарной помощью американцев перестроечному СССР. Само название «Гласнет» — сочетание слов glasnost и network.

Валерий Бардин один из организаторов кооператива «Демос» и сети «Релком»; в настоящее время — директор по развитию исследовательской компании RelTeam

«Часто пишут, что компьютерная связь с миром у нас как-то вдруг появилась в 1990 году с соединения с сервером в Хельсинки. Я бы сказал, что Советский Союз вошел в международные компьютерные сети где-то в 1982 году. Николай Саух и сотрудники Всесоюзного НИИ прикладных автоматизированных систем организовали постоянно действующий канал связи со своими коллегами в Венском институте системного анализа. Начала формироваться сеть Академии наук. По Москве начали ходить списки вроде библиографий к диссертациям по той или иной теме, полученные непосредственно из западных библиотек. Это была революция. Но, естественно, доступ к этим благам имел сравнительно узкий круг научных сотрудников и особо допущенных лиц. А потом, как только разрешили предпринимательство, появились коммерческие сети, в частности — «Релком» кооператива «Демос». Впервые доступ к сети получили не сотрудники госпредприятий, а частные лица. На старте в 1989 году нас было человек четырнадцать — сотрудники Курчатовского института, Минавтопрома и присоединившиеся граждане. Задача была простая — помогать в создании компьютерных сетей на местах, соединять города между собой.
Тогда у нас было два основных сервиса: почта и телеконференции (группы с обсуждениями по интересам). То есть была вебдванольная эпоха: весь контент создавался пользователями, все было народным творчеством. Самые первые пользователи сети — научные сотрудники, которые в основном переписывались с кем-то за рубежом. Они создавали поток резюме для Запада, как у нас шутили. Очевидно, что сеть тогда была и технической структурой для утечки мозгов. А в самом начале 90-х, когда начался развал, обнаружилась ее вторая важная функция. Коммерческие конференции вроде relсom.commerce сыграли достаточно большую роль в стабилизации цен. Имперская, союзного масштаба сеть была одним из немногих источников информации о том, где что сколько стоит.
Когда во время путча молчали телевидение и радио, «Релком» превратился в интегратор новостных лент и немного в информагентство. При этом мы не считали себя каким-то центром сопротивления. Беспартийные сотрудники различных НИИ, мы не были ни антикоммунистами, ни сталинистами. Но деятельность ГКЧП по закрытию каналов массовой информации нам активно не нравилась.

«Беспартийные сотрудники различных НИИ,
мы не были ни антикоммунистами, ни сталинистами»

В шесть утра 19 августа мне позвонил знакомый и сказал, что в Японии считают, что в СССР произошел переворот. Я пошел в «Демос». Западный канал не работал. Оказалось, что зарубежные пользователи положили его, начав писать письма в поддержку «борцов за демократию». Канал был очень слабенький. Тогда мы и придумали знаменитый режим номер один. Это означало, что все поставщики информации в Москве — люди, провайдеры, информагентства ТАСС, РИА «Новости» и так далее — смотрят, что там за окном, и централизованно сливают нам новости в единую ленту почтовой рассылки. А людей за рубежом мы попросили замолчать, потому что главные события были у нас. Из той ленты все и узнавали, что происходит на самом деле. В «Демосе» мы ввели непрерывное дежурство. Практически жили там три дня, почти не спали. Пили чай (потребителей алкоголя у нас как-то не было), обсуждали, что баржу у Белого дома назовут «Авророй», антикоммунистов начнут принимать в бойскауты — и, наверное, наступит счастье. Было нескучно. Помню, пришел товарищ из Белого дома, представитель РСФСР, попросил ксерокс, чтобы распечатать листовки. Мы ему объяснили, что для агитации у нас есть сеть, подключенная ко всему миру. Потом CNN показал экран компьютера с нашей рассылкой и обратными адресами наших источников, то есть сдал нас, сам того не желая. Но путчисты нас не закрыли.
Самое важное, мне кажется, нам удалось успокоить людей, предотвратить истерику, что наступают кровавые времена. Еще в эти дни мы подключили к «Релкому» какое-то безумное количество новых серверов по всей стране. Мне кажется, через три дня у сети уже был совершенно другой статус. И власти наконец стали смотреть на нее серьезно, а не как на игрушку».

В 1988 году в подмосковный Троицк приехали американские школьники и привезли с собой два модема. Школьники уехали, а модемы остались. Так в закрытом академгородке завелись международные сети