суббота, октября 19, 2013
Unknown
| A+ A- |
Jevgenij Dvinskij перепечатал из www.proza.ru
К Эдварду Сноудену не относится. Он не фигура и не шпион. Ни в классическом понимании детективного жанра, ни в каком-либо ином. Тем более не шпион несчастный тинейджер военной разведки США Брэдли Мэнинг, получивший за свои игры 35 лет тюремного заключения и заявивший о жгучем желании стать женщиной. Вероятно, в этой ипостаси ему будет легче переносить тяготы жизни за решеткой. Не шпион и Джулиан Ассанж, второй год живущий на осадном положении в посольстве Эквадора в Лондоне.
Все они - патологически тщеславные представители гей-сообщества, малообразованные люди с неустойчивой психикой, компьютерные кретины, для которых обладание глобальной информацией равносильно всемирной власти и славы, а национальная безопасность и гражданский долг - пустой звук. Слив добытой информации - их романтика, их жизнь, их оружие, их доблесть.
Даниэль Дефо, вошедший в историю как автор «Робинзона Крузо» и создатель британской разведывательной службы, ворочается в гробу на лондонском кладбище Бенхилл-Филдс, ибо голубые мученики нетрадиционного секса необратимо опошлили чарующий образ рыцаря плаща и кинжала. Где тайники, пароли, явки и накладные усы? Где стремительные погони и захватывающие перестрелки? Где изящная игра ума, позволяющая уложить в постель жену французского посла?..
Ничего этого нет. Есть отхожее сливное отверстие «Викиликс», есть комплекс Герострата, есть неукротимое желание потрясти мир и есть смутная надежда, что когда-нибудь героям компьютерных игрищ будет воздвигнут памятник. Ну это вряд ли.
Хотя Эдвард Сноуден уже пошутил по поводу того, что заслуживает памятной мемориальной доски в транзитной зоне аэропорта Шереметьево.
Жили-были небыли
Помнящие хоть что-нибудь о тех временах, помнят главное. Хрущев дважды порывался начать третью мировую войну. Обе попытки, вошедшие в историю как великий блеф, географически разведены на планете гигантской клешней: Берлинский кризис, Карибский кризис. Сомкнуться клешне назначалось в Индии. Там, где братья навеки: «Хинди, руси -бхай, бхай!»
Лишь очень немногим известно, что была и третья попытка. Фантастически коварная, хладнокровно убийственная, жестоко неотвратимая - она открывала, казалось Хрущеву, неисчерпаемый ресурс для овладения миром: «Слишком сложно, чтоб поверить, слишком просто, чтоб понять».
Тридцать лет, страшась и восторгаясь, он наблюдал Сталина, прежде чем пришел к собственной мысли об абсолютной власти, способной зажать в кулак всеобщую несобранность и безалаберность. Тоталитарной жестокости достаточно, чтобы изменить поведение людей, но не их психологию. Подданных можно подвергать немыслимым страданиям, обвинять в том, чего они не совершали, наказывать за «попрание норм коммунистической морали», превратить в тварей дрожащих, но всего этого мало, чтобы увековечить себя властелином планеты.
Хрущев считал иначе. Надо ударить первым, это главное. Но ударить не по условному противнику, от которого неминуемо последует возмездие, а по всей планете. Как кулаком по столу. Чтобы все на том столе подпрыгнуло, завалилось и потекло. Чем ударить - это вопрос. Но это вопрос к победителю, которого уже не осудят. Так он считал.
Победители пишут историю, побежденные - мемуары. О том, что могло быть и не получилось, Хрущев писал мемуары.
Из двух зол он всегда выбирал злейшее. Впечатления от его «хрущоб» и кукурузы неизгладимы. Как и от голодных бунтов, подавляемых с беспощадной жестокостью. Новочеркасск остался в памяти двух поколений, но об иных народных волнениях с куда большим накалом - в Воркуте, Казахстане, Челябинске-почти ничего не известно. Память переехали танки, и тихо она осыпалась в пыльном пространстве между былью и небылью.
Тут еще и армия - не досмотренная до конца драма развала. И просится сюда Солженицын, самый крайний инакомыслящий: «Армия наша перестройкой сотрясена. Добрые правители до того себя радужно настроили: вот сейчас все откроем Америке, вообще повернемся к общечеловеческим ценностям, - что не будь у нас ядерного оружия, которое все проклинали и я - первый, сейчас бы нас уже слопали».
Сказано это в сентябре 1996-го. «Добрыми правителями» подразумевались никчемные и продажные Горбачев с Ельциным. Однако «сотрясать» армию первым все же Хрущев начал. Порезал на лом новейшие крейсера и недостроенные авианосцы, вышвырнул на улицу сотни тысяч боевых офицеров, не дав дослужить до положенной пенсии кому год-полтора, а кому и всего-то месяцы.
Как бы и нелогичным выглядит такой шаг, если иметь в виду его неукротимое желание встряхнуть планету стратегическим ударом, от которого мог развязаться дымчатый шарф Млечного Пути. Но нет, все логично. Хрущевым овладела ракетомания. Артиллерия, танки, корабли - ничто по сравнению с ударной силой ракет. Кто против? Таковые молчали в тряпочку. Глобальному переписыванию истории противостояло лишь робкое краеведение. И вот на этом фоне такой Стеньки Разина челн выплыл, что не в сказке сказать.
Углядеть амбициозного, энергичного, умного полковника ГРУ для осуществления головокружительной шпионской операции помог не менее амбициозный, но весьма среднего ума сын Хрущева, Сергей Никитич, довольно тесно общавшийся с зятем премьера Косыгина Джерменом Гвишиани. А тот возглавлял одну из основных «крыш» советской военной разведки - Госкомитет по координации научно-исследовательских работ.
Шестнадцать месяцев прослужил там полковник Пеньковский, регулярно сдавая резидентам ЦРУ и МИ-6 достоверную, секретную, однако зачастую уже известную им информацию о военной стратегии СССР, состоянии отечественного ракетостроения, противовоздушной обороны и структуре ядерных сил.
Десятки конспиративных встреч провел со своими конфидентами в Лондоне, Париже и Москве, передал им более ста роликов отснятой фотопленки. Его сведения, изложенные в письменной или устной форме, составили около десяти тысяч страниц текста.
И все же, все же. Что там такого понаписал и наговорил этот фантастический энтузиаст жанра, если на «Ферме» в Лэнгли до сих пор с придыханием произносят имя Пеньковского как «фигуры высшего шпионажа»? Не исключено, что его популярность ярко расцветила беллетристика, поскольку он стал прототипом героев романов Джона Ле Карре «Русский Дом» и «Кардинал Кремля» Тома Клэнси, а позднее и романа «Цель Хрущева» Кристофера Крейтона Можно, наверно, и так считать, и это тоже будет правдой. Но не всей правдой. А вся она еще более неправдоподобна, чем самый смелый вымысел романиста, ибо Пеньковский и в самом деле являлся тайной «целью Хрущева».
Сергей Хрущев подтвердил отцу уже сложившееся мнение о незаурядных достоинствах Пеньковского, засидевшегося в полковниках. Его кандидатура изначально рассматривалась руководством ГРУ на роль уникального подставного агента, способного выполнить тайную волю самовластного кремлевского владыки. А высшее руководство ГРУ - это генерал Серов и его заместитель Рогов. Им ли было не знать о нарастающем недовольстве Хрущевым в партийных органах, в аппарате правительства и даже в КГБ, который он вознамерился «разлампаситъ»? Знали, конечно. Иван Серов извелся мыслями о безрадостной перспективе, ожидающей его в случае падения «сюзерена». Компромат, если таковой имелся, неизбежно ударил бы по ним обоим, как его ни преподноси. Идея с подставным агентом, санкционированная Хрущевым, смотрелась куда как предпочтительнее. Выгорит дело - никому не придет в голову вспоминать про довоенные репрессии на Украине, а не выгорит... Тут думать надо, крепко думать. И Серов думал.
Крепко думать он стал в первых числах сентября 1960 года, когда спешно готовили к визиту в США турбоэлектроход «Балтика», на котором должны были следовать Хрущев и его многочисленная свита. Большой соблазн имелся у Серова повторить операцию апреля 1956 года, когда только благодаря предусмотрительности британской военно-морской разведки не был взорван крейсер «Орджоникидзе», стоявший на якоре в портсмутской гавани. На борту крейсера находился Хрущев. Мину большой мощности обнаружил командир британских водолазов-разведчиков Лайонел Крэбб. Странно и необъяснимо погиб он тогда, однако мину успел обезвредить.
Беспечная уверенность русских в успехе подрыва крейсера дала англичанам массу доказательств против КГБ, который возглавлял Серов. Он предпочел пойти на сделку с британской МИ-6, нежели быть разоблаченным перед Хрущевым. И все последующие годы из Москвы в Лондон поступал поток секретной информации. Взрыв «Балтики» обрывал зависимость Серова от Никиты, но не устранял другой, еще более тяжкой. Внедрение Пеньковского неизбежно путало карты англичанам, во-первых, а во-вторых, все можно будет списать на него, своевременно ликвидированного.
Не просто крепко, а тяжеловесно мыслил Серов. Но по-другому не умел. Не за что было зацепиться и не на кого опереться. Все же ума хватило не взрывать «Балтику», и встреча «лицом к лицу с Америкой» состоялась. Правда, завербованный людьми Серова штурман «Балтики» сбежал в Нью-Йорк и попросил политического убежища, однако истинные мотивы бегства раскрыть поостерегся, хотя это и не спасло его от пули. Чья была пуля, так и не дознались.
О побеге штурмана Хрущев узнал от нью-йоркских газетчиков, накинувшихся на него с вопросами, рассчитанными на бурное развитие политического скандала. Ошеломительную новость следовало как-то уместить в голове. Хрущев задумался, переспросил, о ком идет речь, помотал головой, как ужаленный конь, и сокрушенно молвил в ответ:
- Что же этот молодой человек не обратился ко мне за советом и помощью? Я бы помог ему и деньгами. Ведь пропадет он тут у вас, пропадет, а жаль...
Можно ли было в той ситуации ответить лучше? Проблему «железного занавеса» Никита, не моргнув сострадательным тазом, свел к сугубо личной драме неуравновешенного молодого человека. И ведь поверили. Никакого скандала не случилось. Хрущев умел быть искренним, даже когда говорил неправду. Но в данном случае он точно знал, какой должна быть правда, когда посетовал, что пропадет несчастный. И тот пропал. Лицом к лицу с Америкой. Вот вам и вся правда.
А в Лондоне в те дни уже завязывались первые узелки дивной легенды, которой суждено было обернуться мрачной действительностью, скрытой от непосвященных между коварной былью и пафосной небылью. Во время обеда в роскошном ресторане на Трафальгар-сквер офицер Интеллидженс Сервис Дик Франкс попросил своего соотечественника, бизнесмена Гревила Винна наладить связи в советском Госкомитете по координации научно-исследовательских работ (в 1965 году он был переименован в Госкомитет по науке и технике). И назвал имя Пеньковского. Дик рассказал, чем занимается интересующий его комитет, пояснив, что эта хитрая организация служит прикрытием для офицеров разведки, добывающих секреты западных высоких технологий.
Британский разведчик был вознагражден, встретив в лице Гревила Винна джентльмена и патриота, готового послужить интересам своей страны хотя бы и в качестве простого связника. Откуда Дику Франксу было знать, что его отзывчивый собеседник уже три года работает на советскую рези-дентуру в Лондоне. Гревила Винна завербовал легендарный нелегал Конон Молодый, работавший в Англии под именем Гордона Лонсдейла и приговоренный после провала к 20 годам тюрьмы. В фильме «Мертвый сезон» его блестяще сыграл Донатас Банионис.
4 ноября 1962 года Винна, отправившегося в Венгрию без
всяких на то санкций, тайно вывезли из Будапешта в Москву, а еще через
два дня было официально объявлено о его аресте. Минуло полтора года, и
22 апреля 1964 года в 17.35 состоялся обмен британского шпиона Гревила
Винна на советского разведчика. Чудный такой нюанс: у них шпионы, у нас
-разведчики. Причем сплошь благородные и самоотверженные. Обмен
произошел на контрольно-пропускном пункте Хеерштрассе между Западным
Берлином и Восточной Германией. В фильме эпизод показан красиво и,
кажется, что недостоверно, но на самом деле все так и было: эффектный
разворот советских «Волг», увозивших меланхолично улыбающегося
разведчика к родимым березкам. Это и был Конон Молодый - герой и
блистательная фигура высшего шпионажа. Не к месту будет помянуто, что
Пеньковский работал на западные разведки под кодовым псевдонимом
«Герой». Авантюристом он был изрядным, но вот героем - нет. Ни с какой
стороны.
Недолго Молодый пожил на родной земле. Скоропостижно скончался, собирая грибы в подмосковном лесу. Он знал о подлинной миссии Пеньковского, а знать не должен был. Отсюда и сердечная недостаточность.
К уже сказанному про Гревила Винна не прибавит ясности, что именно он первым обнародовал доказательства того, что полковник Пеньковский являлся подставной фигурой, использованной втемную для политической дискредитации Хрущева в дни Карибского кризиса. Он же поведал, что Пеньковский не был расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР, как о том сообщила «Правда» от 17 мая 1962 года, а еще два года прожил под надзором в глухой северной деревне и только в конце 1965 года покончил с собой.
Как ни гордился своим самообладанием, а не выдержал давящего груза той самой правды, которая выглядит наименее достоверной. Слабым утешением стало известие о крушении в октябре 1964-го всех дерзновенных планов Никиты Хрущева. Пеньковский его ненавидел жгуче.
«Дайте мне атомную бомбу!..»
Во время первых трех или четырех конспиративных встреч в лондонском отеле «Маунт Роял» Пеньковский с маниакальной настойчивостью пытался убедить своих кураторов из ЦРУ и МИ-6 в необходимости взорвать «в час икс» здания Министерства обороны СССР Генштаба с его разведуправлением, КГБ и, само собой, ЦК КПСС на Старой площади. Это, по его словам, сразу обезглавило бы Советский Союз, и развал страны станет вопросом короткого времени.
Портативные ядерные заряды « мощностью в одну-две килотонны, именуемые «минисредствами массового уничтожения» были эквивалентны 200-400 тоннам тротила. Сила чудовищная. Такие заряды разрабатывались в США с начала 60-х годов, о чем Пеньковский, как выяснилось, хорошо осведомлен, и с точки зрения их применения, дикий замысея был вполне реален. Но это была точка зрения паровоза на жизнь и судьбу Анны Карениной.
-Такие устройства необязательно устанавливать в самих зданиях - говорил Пеньковский. - Их можно спрятать в соседних домах. Подходят и жилые дома, и магазины. Например, рядом со зданием КГБ на площади Дзержинского находится большой гастроном. Впрочем, вариантов масса.
- Боже праведный! - вырвалось у Джозефа Бьюлика. Второй американец Джордж Кайзвальтер выразительно посмотрел на него, и Бьюлик заткнулся. Англичане с каменными мордами сидели молча. Портативной атомной бомбы у них не было. А Пеньковский в запале не обратил внимания на реплику потрясенного Бьюлика и как ни в чем не бывало продолжил:
- Понимаете, друзья, в каждом большом советском породе существуют ключевые, жизненно важные объекты управления, которые должны быть уничтожены. Определить их не составит труда. Например, в Ленинграде, Свердловске, Воронеже, Нижнем Новгороде, Риге, Новосибирске. Для осуществления моего плана понадобятся всего лишь по одному-два человека на каждый военный округ. Удастся уничтожить управления Генштаба и военных округов, значит, будет непоправимо подорвана боеспособность вооруженных сил. Вопрос упирается в такую малость, как портативные здерные заряды, которых нет на вооружении у Советов.
- Зато у вас есть королевская ракета Р-7, - заметил Кайзвальтер.
- Она не дает спокойно спать нашим стратегам.
- Да, - согласился Пеньковский,
- на сегодняшний день это последнее слово в ракетостроении. На такой ракете взлетал Гагарин, хотя она предназначена для доставки ядерного заряда мощностью в сто мегатонн. А вот создать заряды малой мощности у советских атомщиков не получается. Дайте мне такую бомбу, и я... если нужно, я сам взорву Генеральный штаб. Мне необходимо для этого...
- Вам необходимо отдохнуть, Олег, - сказал Кайзвальтер. - До утра осталось совсем немного, а день завтра тяжелый.
- И следующая ночь обещает быть не легче, - подхватил Бьюлик, которому не терпелось выпроводить , русского друга, жаждавшего побродить по Москве с ядерными веригами.
Когда за Пеньковским закрылась дверь, Майкл Стоукс, младший офицер английской группы, не мог скрыть изумления.
- Парни, он сумасшедший! Вы видели, как горят у него глаза? Это параноик, будь я проклят, если ошибаюсь!..
- Надо стащить его с этого конька, - задумчиво молвил Кайзвальтер. Завтра мы будем время от времени прерывать его и задавать свои вопросы. Может быть, он фанатично ненавидит Советы. Это несложно проверить. Пусть назовет всех нелегалов, с которыми учился в Военнополитической академии. Скажем, у полковника ГРУ Федорова самая мощная резидентура в Скандинавии, нам это известно, но мы должны услышать это от Пеньковского. Он сказал, что готов принести клятву верности, а нам нужно от него совсем другое. Кроме того, не будем забывать, джентльмены, что у каждой нации есть право на самоистребление.
Джентльмены захохотали.
Комментарий к несущественному
Шпионов так или иначе мы осуждаем. Разведчиков обращаем в кумиры. Никогда не существовавший Штирлиц стал героем народного фольклора. Как быть с Пеньковским? Он предотвратил третью мировую войну и сам лишил себя права на жизнь. Санкцию на перевербовку Пеньковского давал Серов, получивший от Хрущева задание «первостепенной государственной важности»: любой ценой заполучить у американцев действующий образец МСМУ - мини-средство массового уничтожения. Повторив его в сотнях экземпляров, Хрущев намеревался стать властелином мира.
Ракеты Королева могли доставить на американский континент тяжелые ядерные заряды, но таких ракет насчитывалось не более десятка, хотя Хрущев уверял Запад, что в Советском Союзе их делают, как сосиски. В известном смысле уверял правильно: сосиски в ту пору водились только в спецбуфетах. Исходя из этих реалий, Хрущеву для воплощения чудовищного замысла нужны были ядерные заряды малой мощности, которые доставлялись бы к цели посредством артиллерийских снарядов, торпед и авиабомб. Лишь очень незначительная часть стратегической авиации могла послужить носителем для громоздких отечественных атомных и водородных бомб. Начать войну с таким потенциалом Хрущев мог, но заканчивали бы ее уже американцы.
Пеньковский, ломая комедию перед кураторами из ЦРУ и МИ-6, поначалу понимал только свою локальную задачу - добыть МСМУ. Американцы же требовали от него сдать вое, что он знал или мог узнать. И он сдавал, постепенно
осознавая себя банальным шпионом. Без какой-либо надежды справиться с той задачей, ради которой его готовили. Так длилось вплоть до Карибского кризиса, способного разрештъея, как тогда казалось, только третьей мировой войной. И Пеньковский, опираясь уже на собственное понимание ситуации, сдал американцам типы, количество и расположение советских ракет на Кубе.
Хрущев проиграл последнюю свою авантюру. Кто и что выиграл? Вопрос в никуда, потому что победителя не было. До конца дней своих он писал мемуары, полагая, что переписывает историю. Более всего переживал за то, что его не похоронят у Кремлевской стены.
Недолго Молодый пожил на родной земле. Скоропостижно скончался, собирая грибы в подмосковном лесу. Он знал о подлинной миссии Пеньковского, а знать не должен был. Отсюда и сердечная недостаточность.
К уже сказанному про Гревила Винна не прибавит ясности, что именно он первым обнародовал доказательства того, что полковник Пеньковский являлся подставной фигурой, использованной втемную для политической дискредитации Хрущева в дни Карибского кризиса. Он же поведал, что Пеньковский не был расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР, как о том сообщила «Правда» от 17 мая 1962 года, а еще два года прожил под надзором в глухой северной деревне и только в конце 1965 года покончил с собой.
Как ни гордился своим самообладанием, а не выдержал давящего груза той самой правды, которая выглядит наименее достоверной. Слабым утешением стало известие о крушении в октябре 1964-го всех дерзновенных планов Никиты Хрущева. Пеньковский его ненавидел жгуче.
«Дайте мне атомную бомбу!..»
Во время первых трех или четырех конспиративных встреч в лондонском отеле «Маунт Роял» Пеньковский с маниакальной настойчивостью пытался убедить своих кураторов из ЦРУ и МИ-6 в необходимости взорвать «в час икс» здания Министерства обороны СССР Генштаба с его разведуправлением, КГБ и, само собой, ЦК КПСС на Старой площади. Это, по его словам, сразу обезглавило бы Советский Союз, и развал страны станет вопросом короткого времени.
Портативные ядерные заряды « мощностью в одну-две килотонны, именуемые «минисредствами массового уничтожения» были эквивалентны 200-400 тоннам тротила. Сила чудовищная. Такие заряды разрабатывались в США с начала 60-х годов, о чем Пеньковский, как выяснилось, хорошо осведомлен, и с точки зрения их применения, дикий замысея был вполне реален. Но это была точка зрения паровоза на жизнь и судьбу Анны Карениной.
-Такие устройства необязательно устанавливать в самих зданиях - говорил Пеньковский. - Их можно спрятать в соседних домах. Подходят и жилые дома, и магазины. Например, рядом со зданием КГБ на площади Дзержинского находится большой гастроном. Впрочем, вариантов масса.
- Боже праведный! - вырвалось у Джозефа Бьюлика. Второй американец Джордж Кайзвальтер выразительно посмотрел на него, и Бьюлик заткнулся. Англичане с каменными мордами сидели молча. Портативной атомной бомбы у них не было. А Пеньковский в запале не обратил внимания на реплику потрясенного Бьюлика и как ни в чем не бывало продолжил:
- Понимаете, друзья, в каждом большом советском породе существуют ключевые, жизненно важные объекты управления, которые должны быть уничтожены. Определить их не составит труда. Например, в Ленинграде, Свердловске, Воронеже, Нижнем Новгороде, Риге, Новосибирске. Для осуществления моего плана понадобятся всего лишь по одному-два человека на каждый военный округ. Удастся уничтожить управления Генштаба и военных округов, значит, будет непоправимо подорвана боеспособность вооруженных сил. Вопрос упирается в такую малость, как портативные здерные заряды, которых нет на вооружении у Советов.
- Зато у вас есть королевская ракета Р-7, - заметил Кайзвальтер.
- Она не дает спокойно спать нашим стратегам.
- Да, - согласился Пеньковский,
- на сегодняшний день это последнее слово в ракетостроении. На такой ракете взлетал Гагарин, хотя она предназначена для доставки ядерного заряда мощностью в сто мегатонн. А вот создать заряды малой мощности у советских атомщиков не получается. Дайте мне такую бомбу, и я... если нужно, я сам взорву Генеральный штаб. Мне необходимо для этого...
- Вам необходимо отдохнуть, Олег, - сказал Кайзвальтер. - До утра осталось совсем немного, а день завтра тяжелый.
- И следующая ночь обещает быть не легче, - подхватил Бьюлик, которому не терпелось выпроводить , русского друга, жаждавшего побродить по Москве с ядерными веригами.
Когда за Пеньковским закрылась дверь, Майкл Стоукс, младший офицер английской группы, не мог скрыть изумления.
- Парни, он сумасшедший! Вы видели, как горят у него глаза? Это параноик, будь я проклят, если ошибаюсь!..
- Надо стащить его с этого конька, - задумчиво молвил Кайзвальтер. Завтра мы будем время от времени прерывать его и задавать свои вопросы. Может быть, он фанатично ненавидит Советы. Это несложно проверить. Пусть назовет всех нелегалов, с которыми учился в Военнополитической академии. Скажем, у полковника ГРУ Федорова самая мощная резидентура в Скандинавии, нам это известно, но мы должны услышать это от Пеньковского. Он сказал, что готов принести клятву верности, а нам нужно от него совсем другое. Кроме того, не будем забывать, джентльмены, что у каждой нации есть право на самоистребление.
Джентльмены захохотали.
Комментарий к несущественному
Шпионов так или иначе мы осуждаем. Разведчиков обращаем в кумиры. Никогда не существовавший Штирлиц стал героем народного фольклора. Как быть с Пеньковским? Он предотвратил третью мировую войну и сам лишил себя права на жизнь. Санкцию на перевербовку Пеньковского давал Серов, получивший от Хрущева задание «первостепенной государственной важности»: любой ценой заполучить у американцев действующий образец МСМУ - мини-средство массового уничтожения. Повторив его в сотнях экземпляров, Хрущев намеревался стать властелином мира.
Ракеты Королева могли доставить на американский континент тяжелые ядерные заряды, но таких ракет насчитывалось не более десятка, хотя Хрущев уверял Запад, что в Советском Союзе их делают, как сосиски. В известном смысле уверял правильно: сосиски в ту пору водились только в спецбуфетах. Исходя из этих реалий, Хрущеву для воплощения чудовищного замысла нужны были ядерные заряды малой мощности, которые доставлялись бы к цели посредством артиллерийских снарядов, торпед и авиабомб. Лишь очень незначительная часть стратегической авиации могла послужить носителем для громоздких отечественных атомных и водородных бомб. Начать войну с таким потенциалом Хрущев мог, но заканчивали бы ее уже американцы.
Пеньковский, ломая комедию перед кураторами из ЦРУ и МИ-6, поначалу понимал только свою локальную задачу - добыть МСМУ. Американцы же требовали от него сдать вое, что он знал или мог узнать. И он сдавал, постепенно
осознавая себя банальным шпионом. Без какой-либо надежды справиться с той задачей, ради которой его готовили. Так длилось вплоть до Карибского кризиса, способного разрештъея, как тогда казалось, только третьей мировой войной. И Пеньковский, опираясь уже на собственное понимание ситуации, сдал американцам типы, количество и расположение советских ракет на Кубе.
Хрущев проиграл последнюю свою авантюру. Кто и что выиграл? Вопрос в никуда, потому что победителя не было. До конца дней своих он писал мемуары, полагая, что переписывает историю. Более всего переживал за то, что его не похоронят у Кремлевской стены.
Анатолий Гончаров
5-6 сентября 2013 года
Posted in: 
0 коммент.:
Отправить комментарий