Оскал тигра

Виктория Герасимчук — 17 января 2012

Криминальная татуировка – это элемент криминальной культуры, воровского воспитания. Это страсть, азарт, любовь к самому процессу. Это маркер принадлежности к сообществу, несущий в себе какое-то значение и, в то же время, как ни парадоксально, иногда ничего не означающий. Или означающий, но не то, что он означает. Такое тоже бывает, оказывается…

Фоторепортаж журналистов издания «Левый берег» из Белоцерковской исправительной колонии №35. (Украина)

«Первую наколку я сделал еще 20 лет назад. Мне тогда было 11, все набили – и я набил, за компанию. Она уже и затерлась, наверное, это буква О — мое имя.
А последней набил вот эту», — Олег, который побывал в стольких колониях, что «долго перечислять», выворачивает руку и показывает висящего на веревке Пятачка. Почему Пятачок? Вот нравится мне Пятачок, — говорит Олег. А почему он повешен? Так случилось…

Оказалось что загвоздка не в Пятачке. Загвоздка в шприце, который валяется под его ногами. Такого рода татуировки означают пристрастие к наркотикам.
Олег раздевается по пояс, показывает нам свою коллекцию – иначе это не назовешь. Не буду долго описывать, насколько высокохудожественны его татуировки, вы посмотрите лучше сами на фото:

«Покажи еще ноги! Уговорите его ноги показать! — доволен произведенным эффектом заместитель начальника колонии по социально-воспитательной и психологической работе Александр Пешехонов (которого здесь называют просто — Замполит).

- А вот у вас пантера с открытой пастью, она что означает?
- Значит, что злой я.
- Вы себя считаете злым?
- Да нет.

Пантера с открытой пастью — «оскал власти», зубы, которые осужденные показывают тюремной администрации и прочему «начальству».
Но кошачьих часто выкалывают и на воле, бывает, что и с разверзнутой пастью, бывает, что и вовсе не агрессивные люди. Это один из случаев, когда татуировка, хоть и имеет значение, ничего не значит.

«Подростки в воспитательных колониях сплошь и рядом не могут объяснить значения своих наколок. Татуировки теряют свой смысл, потому что значительное их количество наносится на свободе, в местах лишения свободы они уже не имеют такого веса, как раньше.
Бывает такое, что человек, который принадлежит к низшей касте, носит татуировки вора в законе, лидера. 20 лет назад он должен был это тату содрать с мясом. Но сейчас осужденные стали более гуманными».

С одной стороны считается, что криминальная татуировка провоцирует криминальное поведение. С другой – само же начальство говорит о том, что наколки могут никак не повлиять на дальнейшую жизнь человека.

На спине – наколка, которую делал известный, а в местах лишения свободы – знаменитый, кольщик Боря Пикассо.
«Покойный уже, царство ему небесное, — говорит Олег. — Я хотел спину еще в молодости сделать, но пока не встретил Борю Пикассо – никому ее не доверял. Вообще он ко многим моим татуировкам руку приложил, многое подправил, кое-что сам сделал. Вот и знак его – Иваницкий Борис».

Борис Иваницкий (Картины у него были такой красоты, что уходили по 1,5-3 тысячи долларов.В 2003 в году на выставке татуировок занял одно из первых мест.
У него был салон на Подоле)Умер в позапрошлом году от туберкулеза. Вскоре после освобождения из колонии. Туберкулез – заклятый враг украинских заключенных, сегодня среди них – более пяти тысяч больных…

Голова Медузы Горгоны говорит о том, что в жизни осужденного была измена женщины

По моей просьбе к нам зовут Гену – кольщика, который отбывает наказание тут, в Белоцерковской колонии. Точнее, бывшего кольщика – не бывших в колониях не сыщешь (зато свежие татуировки встречаются в количествах), потому как нанесение татуировок в местах лишениях свободы запрещено и наказуемо ДИЗО. Наказывают как того, кто наносил, так и того, кому наносили.
На левой руке у бывшего кольщика Гены – собственноручно выполненный узор. О Гене тут говорят: «лучше него о наколках вам никто не расскажет».

Гена делает наколки уже 20 лет. Считает самой удачной своей работой — рисунок, выполненный на спине осужденного, который сейчас находится тут же, в Белоцерковской колонии. Но Гена категорически отказываться уговаривать этого человека пообщаться с прессой.
Таков воровской закон (из тех, которые якобы отмирают) – на встречу с журналистами, организованную администрацией, придут только те заключенные, которые с администрацией сотрудничают. Те же, кто чтит воровские законы, говорить с нами о них не будет. И показывать нам свои татуировки – тоже.

Спрашиваем его, что сейчас чаще всего набивают в местах лишения свободы.
- Николая Угодника часто (Святой Николай покровительствовал не только детям, морякам, путешественникам, купцам, но и арестантам – прим. Авт.), — отвечает Гена. – Многие даже не знают смысла того, что они набили. На свободе бьют татуировки, которые связаны с зоной. Например, иконы – Божью Матерь, того же Николая. Пауков бьют.
- А паук какое значение имеет?
- Если паук ползет вниз – от лица – то это значит, что человек решил «завязать», а если вверх – то наоборот.
- И что будет, если человек набил себе то, что он не имел права набивать?
- Раньше могли спросить, соответствуешь ли. Я, как кольщик, спрашивал перед тем, как колоть.
Замечаем, что раньше могли и убить за несоответствие.
- Серьезные времена были, — соглашается Гена. — Сейчас воры в законе разрешили вроде все наколки, кроме звезд.
- А что значит разрешили?
- Есть определенный круг людей, который позволяет это делать.
Спрашиваем у Гены об отмирании воровских законов.
- Да, к сожалению это правда – не придерживаются уже так законов. В Союзе было другое отношение к режиму, не было такого, чтобы уйти на волю раньше за хорошее поведение. А сейчас люди хотят на волю, законы стираются.
- Правда, что изменились заключенные, стали гуманнее?
Гена порядком думает. А потом произносит:
- Изменились тем, что переобуваются быстро. Меняют принципы. Приспосабливаются. Хамелеоны.

СМЕРТЬ ЗА ВОРОВСКУЮ МАСТЬ

Для психологов и других специалистов, которые проводят воспитательную работу с осужденными, информация, полученная из наколок, может быть очень ценной.
Бывают и совсем «откровенные» татуировки. «Встречалась мне наколка — карта Борщаговки (микрорайон Киева – прим. Авт.), и на ней крестиками показано, где осужденный осуществлял разбойные нападения».
К материалам уголовного дела наколку, даже такую, не подошьешь, но информацию следователь может принять к сведению. Зачем же рисковать и выкалывать на себе улики? Охота пуще неволи — романтика.
Сегодня криминальные татуировки имеет около 80% несовершеннолетних в воспитательных колониях. «Мальчики 14-17 лет наносят татуировки с целью подчеркнуть свой криминальный опыт. Потом они бравируют ими на свободе и стимулируют младших товарищей к правонарушениям".
Чаще всего несовершеннолетние выкалывают 5 точек на руках – это означает "один в четырех стенах" или "один в кругу друзей". Те, у кого есть судимые родители, — аббревиатуру УТРО ("ушел тропою родного отца").
"Мальчики, которые наслышаны о тюрьме от отца, лучше адаптируются в местах лишения свободы".Также в воспитательных колониях ребята часто набивают немецкую свастику – "стремящийся", то есть человек, который хочет стать вором в законе.
Те осужденные, с кем удалось поговорить в Белой Церкви, свои первые наколки сделали тоже «на малолетке».
«В 16 лет первую набил, — говорит Вадим, который больше 17 лет провел в местах лишения свободы. – Вот это кольцо — путь через малолетку. И БАРС – «бей активистов, режь стукачей». Зачем бил? На малолетке мы все за идею были. Хотелось подчеркнуть».
Вадим бить на теле больше ничего не будет. Говорит, что хотел бы свести эполеты с плечей. «Но это очень много денег, а где их брать? Идти воровать снова, что ли?»

- Вот этот — бунт, а со свастикой – отрицалово, — объясняет Вадим значение своих эполет, которые теперь ему хотелось бы свести.

В ответ на вопрос о воровских законах Вадим рассказывает историю пятилетней (примерно) давности. «Может, вы слышали, в Киеве на Гидропарке утопили одного за воровскую масть. Там две компании отдыхали. Одна – какие-то авторитетные люди, увидели на человеке из другой компании воровскую татуировку, спросили – ты кто. А он ничего не смог ответить. Человек был не связан с криминальным миром вообще. И все».
Мы просим сказать, что бы тот посоветовал несовершеннолетним осужденным – бить или не бить. Вопрос не праздный – нас пустили в Белоцерковскую колонию только с тем условием, что писать я буду не просто о криминальных татуировках, а о том, насколько это вредное, порочное явление.
По поводу пагубного влияния на молодежь я вам лучше приведу цитату осужденного
- Не сказать, что если человек ударил татуировку, то это на всю жизнь криминальная дорога, — подумав, говорит он. — Бывают такие, что раз отсидел, наколку сделал, и все. И вообще – что толку советовать? Мне тоже советовали – не садись в тюрьму, не кради…

- Некоторые уже на малолетке мнят себя ворами в законе в будущем, и они спешат все эти регалии на себя по нацеплять.А потом этот человек выходит на волю, устраивается на работу, женится, и все эти татуировки уже не имеют никакого значения.
Тут вы можете заметить некое противоречие – с одной стороны считается, что криминальная татуировка провоцирует криминальное поведение. С другой – говорит о том, что наколки могут никак не повлиять на дальнейшую жизнь человека.
Мы идем по двору, и все осужденные провожают нас глазами. Замполит, который идет рядом со мной, спрашивает, какие у меня впечатления от колонии. И добавляет: «Кажется, что тут, как в пионерском лагере, но это совсем не так».
Да, в пионерском лагере колючей проволоки и решеток однозначно было поменьше.

Нам показывают церковь, в которой еще продолжается отделка. Над этим изумительным деревянным иконостасом один из осужденных работал 6 лет – причем до того, как попасть в колонию, о своем художественном таланте он не подозревал. Церковь частично расписана – осужденным, который сейчас уже на свободе. «Вы наверное очень надеетесь, что он к вам вернется?», — спрашиваю в шутку. «Надеемся, потому что сейчас он уже в СИЗО», — серьезно отвечает мне Замполит.